ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 31, 2019

– Знаю футболистов, которые после окончания карьеры год просто отдыхают, не трогают мяч. Вы как?

– Есть мини-секция ветеранов, которая собирается в "Лужниках". Приезжают Егор Титов, Женя Алдонин, Рома Павлюченко. Меня тоже пару раз звали. В первый раз нормально подвигался, устал безумно. На второй раз дернул мышцу через 5 минут. Сказал: "Да ну вас!" (Смеется.) Пока нужно выдержать паузу побольше. Не могу сказать, что не хочется смотреть на мяч. Есть желание подвигаться, для здоровья – резко нельзя заканчивать, вредно для сердца. Купил себе велотренажер, жена подарила обычный велосипед на день рождения, так что с удовольствием кручу педали.

– Вы успели наиграться в футбол?

– В какой-то момент да. 34 года было, выступил на домашнем чемпионате мира, вроде и хватит. А за полгода в Самаре понял, что хочу еще поиграть.

– Почему?

– Мне понравилось в "Крыльях". Очень грустно, что получил там несколько повреждений. В Самаре почувствовал желание играть в футбол, оно вновь проснулось.

– Идеалом стало бы завершение карьеры в "Спартаке". Почему не срослось?

– Руководство и тренерский штаб приняли решение, я согласился с этим, мы обо всем договорились и расстались без претензий.

– Не пытались донести до руководства, что хотите просто закончить в "Спартаке" через полгода?

– Нет. Я уже рассказывал: мне позвонили в отпуск, я ответил: "Давайте договариваться". Уговаривать никого не хотел.

– Сейчас в "Спартаке" уже нет людей, которые объявляли о том, что вас в команде больше не будет. Не чувствуете за собой моральную правоту?

– Что чувствую?

– Моральную правоту.

– Хочется сказать: "Некоторые еще остались в команде, вот с их уходом почувствовал бы", но это слишком кровожадно (улыбается). На самом деле, ничего не чувствую, я не злопамятный.

– Но память хорошая?

– Память хорошая, верно. Ничего не почувствовал после ухода этих людей. Абсолютно. Мне все равно.

– Есть футбольная мечта, которую вы не успели реализовать?

– Свою мечту в жизнь я воплотил. Стал футболистом, профессионалом, поиграл во всех возможных турнирах. Тем не менее если взять молодого Самедова, 20-летнего… Сегодняшнюю голову бы тому Самедову… Я бы постарался уехать в Европу, когда находился на пике. Даже когда были разговоры о возможном переезде, ни о чем не говорил агенту. И его, и меня все устраивало, были прекрасные финансовые условия и высокий уровень команд, за которые я выступал. Сейчас-то понимаю, что в 25-27 лет, в праймовом состоянии, стоило ехать.

– Что манило в Европу?

– Тогда меня вообще ничего не манило. Меня все устраивало в России. Что касается Европы, то вот что важно – отношение к футболистам другое, само восприятие игры отличается. У нас очень много нефутбольных людей, которые считают себя реальной силой и решают очень многое. Я пересмотрел свои взгляды на все через завершение карьеры и понял, что в нашем футболе много людей, которые никогда не имели представления о том, как в него играть. Тем не менее они считают себя глыбами и многое решают.

– Кого вы имеете в виду? Чиновников, глав корпораций…

– Агентов, руководителей, спортивных директоров. Околофутбольных людей. Я общался с ними, у них есть свои взгляды на футбол, но мне они чужды. Когда разговаривал со своим агентом, речь шла только о жизненных ситуациях, о длительности контракта и его условиях. Вот когда начинаешь затрагивать футбольные темы с другими агентами, или функционерами… Общался недавно, выглядит забавно. Совсем по-другому.

– Не хотелось сказать тому, с кем вы общались: "Что ты лепишь?"

– Им нельзя так сказать. Я корректный человек, просто понимаю что-то для себя. Почему, например, я по завершении карьеры не могу этим заниматься? Я отыграл 17 сезонов в премьер-лиге, выступал за сборную на международных турнирах. Знаю футбол изнутри, играл в него. Когда мне что-то начинают доказывать, корректно отстаиваю свою точку зрения. Мне не хочется говорить человеку что-то грубое… Хотя, иногда хочется (улыбается). Не могу сказать человеку: "Что ты лепишь, что ты мне пытаешься доказать?", он ведь тоже что-то из себя представляет, да и говорить такое неправильно. Просто делаю выводы.

– Одна из самых негативных вещей в нашем футболе – договорные матчи. Вы когда-нибудь участвовали в подобной игре, или же видели что-то подозрительное?

– Никогда. Со своей стороны, со стороны своей команды – никогда. Это след на репутации, не хотелось замараться. За соперника говорить сложно, не знаю, как это все происходит. Может, участвовал в матче, который сдавал соперник, но не моя команда.

– Клубы, если верить Transfermarkt, заработали на ваших трансферах 23 миллиона евро. Это приличная сумма. Вы всегда точно знали, за сколько вас покупают?

– Плюс-минус – да. Опять же, эта сумма только делает мне честь в том смысле, что прежний клуб я не обижал, не оставлял его с нулем. Тем не менее наверняка есть какие-то подводные течения. Меня всегда интересовали личные условия, моя зарплата и подъемные. Трансфер – уже без меня. Если меня устраивали условия контракта, то клубы дальше разбирались сами.

– Самый дорогой ваш переход – из "Динамо" в "Локомотив".

– Верно.

– 10 миллионов евро?

– Нет, по моей информации, 8.

– Никогда не хотели провести всю карьеру в одной команде?

– Не было такой возможности. Ни в силу обстоятельств, ни в силу характера. Уйдя из "Спартака" в 20 лет, трудно отвечать на такой вопрос. Хотелось бы быть причастным только к одному клубу, но, как мы видим, это не мой вариант, и я нормально к этому отношусь.

– Кем себя чувствуете сами?

– В смысле?

– Вы спартаковец, динамовец…

– Всегда говорил, что я – воспитанник "Спартака". Воспитанники – люди отдельной категории, спросите Пашу Погребняка.

– Учитывая, как Павел сейчас говорит о "Спартаке"…

– У каждого своя история, но каждый воспитанник "Спартака" гордится тем, что вырос именно в этом клубе. Двух вариантов быть не может. Я – воспитанник "Спартака", начал профессиональную карьеру там, а потом – вы все знаете сами.

– Кем видите себя в будущем?

– В идеале – каким-нибудь спортивным директором, работать в клубе, мне это интересно. Хочу работать именно в футболе. Тренировать – вряд ли, хотя многое может поменяться.

– Почему не хотите тренировать?

– Хочется именно комплектовать команду, мне это интересно.

– Откуда склонность к этой деятельности? Кто-то вас этому научил?

– Никто не учил, но вижу, кто сейчас занимается этими делами и думаю, почему не могу этого делать? Хотя бы один человек может мне сказать, почему Самедов не может быть спортивным директором и комплектовать команду? Да, у меня нет определенного образования, но, судя по всему, оно не особо-то и требуется, особенно в нашем футболе.

– Вы сейчас говорите как Александр Мостовой, который, цитата, "хоть завтра готов идти тренировать", но для этого нужны определенные знания и опыт.

– Вот чтобы тренировать, наверное, да. Тем не менее понятно, что мне никто не доверит роль главного тренера, для начала – только помощником. Встать перед 25-30 такими же ребятами, как и я, у которых свои характеры и видение, которые думают: "Да что ты нам тут рассказываешь?" – тяжело. Сам, кстати, никогда так не думал (улыбается). Впрочем, уверен, что и спортивным директором быть тяжело, но мне кажется, что у меня могло бы получиться. По крайней мере, хотя бы попробовал себя в этой должности.

– Оглядываясь назад, чего бы вам хотелось больше – титулов или денег?

– Я провел в России всю карьеру, выиграл все трофеи. Денег заработал прилично, не скрою. Так что и того, и другого было достаточно.

Бизнес

– Вы – один из редких футболистов, у которых все в порядке с бизнесом. Есть мнение, что если футболист начинает заниматься какими-то делами по ходу карьеры, то это может кончиться не очень хорошо. У вас с виду все совсем не так.

– У меня есть кафе, есть еще одно дело, связанное с медициной. Клиника.

– Что за клиника?

– Хирургия, пластические операции. Плюс ресторан. Есть чем заниматься.

– Ресторан – это понятно, но как вы пришли к косметологическим операциям?

– Просто занимаюсь этим делом с близким человеком, которому очень доверяю.

– Вы как-то контролируете процесс, вникаете в него?

– Вообще не вникаю, уж что-что, а то, как проходят пластические операции, мне точно не интересно. Мне интересно, когда я каждый месяц получаю доход с этого.

– Какое дело более доходное – ресторан или клиника?

– На данный момент – ресторан, поскольку сейчас лето. В будущем, думаю, прибыльнее станет клиника.

– Клиника находится в Москве? Как называется?

– Обязательно выставлю информацию в Instagram, но пока еще рано.

– Вас когда-нибудь обманывали в бизнесе?

– Конечно.

– Как вы это понимали?

– Нанимал аудит и понимал, что меня обманули.

– Чувствовали подвох?

– Нет, в момент, когда вкладывался в дело, не думал об этом. Просто после аудита понимал, что меня прилично нагрели.

– На какую сумму?

– На много.

– 10 миллионов рублей?

– Больше.

– Что вы сделали с теми, кто вас обманул?

– Ничего.

– Вы не подали на них в суд?

– Нет.

– Это же жулики.

– Да, жулики, но их вина недоказуема.

– То есть люди сделали все чисто.

– Именно так.

– Что бы вы посоветовали тем футболистам, которые хотят открывать какое-то дело по ходу карьеры? Стоит ли вообще в это лезть?

– Стоит, но не знаю, что посоветовать ребятам. Просто стоит быть осторожнее, есть масса примеров, когда спортсмены обжигались на бизнесе. У каждого своя голова, каждый должен понимать, куда влезает. Сейчас каждый пытается обмануть, хотя и раньше, наверное, так было. Нужно просто все проверять, сейчас есть куча юристов, адвокатов. Читайте каждую строчку, поручайте это тем людям, которым доверяете.

Семья

– Вы – примерный семьянин. Что должен делать сам футболист и его жена, чтобы потом в Telegram не появлялись неприятные подробности из личной жизни?

– У нас в семье есть определенные правила. Да, я общаюсь с прессой, что-то рассказываю, но сор из избы не выношу. Понятно, что есть какие-то скандалы, ссоры, но это наша семья и некоторые вещи не должны из нее выходить. Слава богу, не попадался, не участвовал, все эти истории нас обходили.

– Ваша жена умнее вас?

– (Пауза.) Нет (смеется). Если скажу "да", будет обидно.

– Давайте не будем обижать вашу супругу.

– Есть вещи, которые полностью лежат на ней. Быт, дети. Есть что-то, что зависит от меня – я обеспечиваю семью. Есть моменты, когда мы проводим время вместе, стараемся максимально уделять время детям. Тем более, сейчас, когда старший сын в старшей школе. У него такой возраст, ему не хочется учиться. Он хочет заниматься всем чем угодно, кроме учебы. Стараемся вместе решить данную проблему. Понятно, что жена умнее меня в некоторых вещах.

– В каких?

– В бытовых. Оплата счетов и прочее – на ней. Я здесь якорь, ничего не понимаю. Если же взять спортивную составляющую – жена уходит в сторону. Повторюсь, что-то на ней, что-то на мне. Больше лежит на ней, очевидно. Дом, квартира, налоги, чтобы не подкопались (улыбается).

– Сделаю комплимент вашей жене. Жены большинства футболистов выглядят как куклы, в том числе, после пластики.

– У моей жены – ни одной операции.

– Ваше решение?

– Ее, конечно же. Не говорю про чужих жен, но видя…

– … губы как у утки.

– Да, выглядит очень странно, и, скажем так, забавно.

"Спартак"

– Можете объяснить, почему вокруг"Спартака" год за годом настолько нервная обстановка?

– Когда я уходил из клуба в 2005 году, было не так, тогда еще была эпоха Романцева. Потом ушел, и весь следующий период видел все это со стороны. Даже не знаю, почему постоянно вокруг "Спартака" скандалы. Возможно, это кому-нибудь нравится внутри клуба. Я пришел к такому выводу. Возможно, кому-то нравится быть в центре внимания, пускай это не всегда хорошо.

– На вас это как отражалось?

– Понятно, когда неудачные игры, тебя критикуют, но это нормально. Больше задевало, когда меня куда-то приплетали. К каким-то историям, ОПГ, разборкам. Кафельников приплел меня куда-то. Я пришел в "Спартак" играть. И делал свою работу честно. Когда видел свою фамилию в каких-то разборках, меня это сильно расстраивало и выводило из себя.

– Вы что-то предпринимали в тот момент? Могли набрать Кафельникову?

– Хотел. Узнал его номер, он не взял трубку. Потом он извинился передо мной в каком-то интервью.

– Вы сказали про ОПГ "Ромашка". Это миф или правда?

– Были ребята, которые больше общались друг с другом. Потом нас – меня, Джикию, Джано – назвали ОПГ "Сирень". На самом деле ничего такого не было. Просто кто-то больше, кто-то меньше общается, это нормально. Но меня к какому-то ОПГ причислили. Я только за себя всегда говорю.

– Вы рассказывали про историю с майками в честь Глушакова. Это же не сама команда придумала?

– Я это не придумывал точно. Могу сказать то же и за Джикию с Джано. Как это было? Мы занимались в тренажерном зале, принесли майки, говорят, наденьте, сфотографируемся. Больше сказать нечего.

– У вас не слишком довольное лицо на снимках.

– У меня никаких эмоций не было. Сказали надеть – и все. У меня на тот момент безразличие полное было. Просто фотография, командная история, сказали надеть, поддержать кого-то. Я надел.

– Сейчас болельщики требуют вернуть Карреру. Вы за то, чтобы вернуть Массимо?

– В руководстве "Спартака" много умных людей. Они разберутся.

– Но вы же хотите занять пост спортивного директора.

– То есть хочу ли я занять пост спортивного директора "Спартака"? Я готов!

– Вы бы наняли Массимо?

– Думаю, да.

– А в чем логика?

– Логика в том, что он дал результат и что его любят болельщики.

– Вы понимаете, почему его уволили? Какие события к этому привели?

– Я так понимаю, не устраивал результат.

– Не считаете, что ситуация нагнеталась искусственно?

– Если честно, вокруг "Спартака" столько всего, и сказать, что это искусственно нагнетается… Вокруг "Спартака" всегда скандалы и расследования, движуха.

– Скучаете по этому?

– Вообще нет. Уйдя из "Спартака", я в каком-то смысле вздохнул. Я хотел больше этого не слышать, не участвовать. Я не хочу обидеть, реально хотел закончить карьеру в "Спартаке". Но когда каждый день кто-то кого-то сплавляет, хочет уволить, нанять… Самое главное – я не хотел, чтобы меня куда-то приплетали.

– Ваша знаменитая фраза "Кононов – стратег" произвела впечатление. Вы удивлены реакцией?

– Очень сильно удивлен, смотрел, как вы обсуждаете, у каждого журналиста свое мнение о смысле фразы. А вообще нормально все тогда это восприняли.

– Кононов сказал вам сначала одно, потом другое. Это называется – лжец.

– Пусть у каждого все останется на совести. У каждого свое понимание того, что он говорит. Каждый отвечает за свои слова.

– Сначала вы услышали, что Кононов вокруг вас хочет строить команду.

– Нет, другое – продлить контракт.

– Потом вы ушли в отпуск и услышали другую версию. И когда расставались, Кононов отыграл назад, пытаясь сказать, что его не так поняли. Как было?

– Я не совсем понял, почему тогда так произошло. Может быть, кто-то надавил сверху. Разные версии есть. Я не совсем понял сказанные слова сначала и потом. Для меня это было странно.

– Человек, с которым у вас ассоциируется "Спартак"?

– Романцев, Титов, Аленичев, Цымбаларь, Парфенов, Баранов. Это те, с кем я тренировался, кого застал, кто тренировал меня. Еще Черчесов. В 2002 году была первая моя игра в "Лужниках". Он меня успокаивал, говорил, чтобы не нервничал. А мне тогда было 17-18 лет, переживал.

– Вы упомянули Баранова. Самая странная история, связанная с Василием?

– Василий – легенда! То, как он вел себя с молодыми, как нас травил. Но когда выходил на тренировку, феноменальный человек в плане отдачи, движению. У него какая-то феноменальная физика была. И человек хороший. Он часто шутил над нами, бывало, выглядело по-злому. Но все равно его все уважали и любили.

– То есть банан подарить бразильцу – это нормально?

– Такого не помню, не видел. Он часто был с молодыми, мог пошутить.

– Что такое было в Романцеве, что заставляет вас говорить о нем с таким уважением?

– Это глыба, я его боялся. В столовую не мог зайти в Тарасовке, когда видел, что там завтракает или обедает Олег Иванович.

– Почему?

– Вот такое отношение было, и у многих так. Когда он первый раз со мной заговорил в квадрате, чуть в обморок не упал.

– Хоть раз общались один на один с Романцевым?

– Нет, но был диалог. Он поставил меня на игру, объяснял, как действовать в том или ином моменте.

– Если бы Романцева поместили в сегодняшний футбол, он бы справился?

– Сейчас нет футболистов под требования, что были у Романцева. Нет тех, кто бы играл в футбол, который требовал Романцев. У него была феноменальная команда. Люди были заточены под тот футбол. Раньше в "Спартаке" один в один если только Валерий Кечинов обыгрывал. Все делалось через пас. Для Романцева было важно, как ты пас отдаешь, чтобы мяч стелился по полю. Сейчас же – беги, обыгрывай.

– Это качество футболистов?

– Это культура футбола. При Романцеве это был стиль "Спартака". Сейчас нет ни футболистов, ни стиля такого. Сейчас приходит новый тренер, команда играет так, как он видит.

– Но пришел тренер и сказал, что поставит через четыре месяца комбинационный футбол.

– Можете ему позвонить и спросить, когда это сделает. Но у него на тренировках все упражнения игровые, интересный тренировочный процесс. Но когда это все произойдет, не ко мне.

– Как бы вы могли охарактеризовать стиль Карреры?

– Массимо задавал настрой, и футболисты на тот момент прониклись, отдавались полностью игре, команде.

– Жалели, когда в первый раз ушли из "Спартака"?

– Нет, все правильно сделал. Понял, что Старков на меня не рассчитывает. С его стороны было бы честно это сказать. Это все преподнесли, что я испугался конкуренции. Но у меня еще за полгода до прихода Быстрова было предложение от "Локомотива". Но отказался. Доиграл сезон, но Старков давал понять, что хочет других людей видеть. Предложение оставалось, я сказал, что пойду в "Локо".

– Вы уходили при Старкове и Кононове. Эти тренеры ментально похожи?

– Психологи, спокойные. Это опять же маска. Нельзя постоянно быть в такой психологической встряске, когда в спину тебе орут тысячи людей. Наверное, это маска. Домой ты приходишь, маску снимаешь.

– Кому из тренеров эта ноша давалась проще?

– Понятно, что Романцева любили, было время трофеев. Потом было время без трофеев. Кого-то болельщики принимают, кого-то нет. Массимо приняли. Чаще не принимают.

– Представьте, что вы спортивный директор "Спартака". Сколько футболистов нынешней команды вы бы оставили?

– Человек 10-11 оставил бы. Половину. Есть футбольные моменты, а есть моменты раздевалки. Знаю многих людей по человеческим качествам. На мой взгляд, есть футболисты, которые сильно переоценены болельщиками, а есть те, кто недооценен. Есть игроки, которые купаются во всеобщей любви, но качеств этих футболистов я никогда не понимал.

– Самый недооцененный игрок "Спартака"?

– Чересчур несправедливое отношение я вижу к Илье Кутепову.

– Поясните.

– Знаете, есть вкусовщина. Мы совершаем одну и ту же ошибку, но вы нравитесь и про вас скажут: он ошибается нечасто, так что мы ему простим. А про меня, потому что не нравлюсь, скажут: ну сколько можно, давайте его скинем, это якорь. Вот это вкусовщина. Очень часто у других ошибки не замечают, у Ильи почему-то замечают.

– Самый интересный иностранец, с которым играли в "Спартаке"?

– Очень много было забавных ребят из Африки. Кебе был очень серьезный, даже в тренировочном процессе иногда вел себя жестоко. Мог прыгнуть и реально покалечить. Был Тчуйсе, супер парень, Робсон – отличный.

– Правда, что Кебе как-то встречал Баранова у метро с ножом?

– Нет, это про другого футболиста история.

– Про кого?

– Про серба одного, который Кебе обидел. И тот его встречал. Но в итоге все успокоилось.

"Локомотив"

– Вы оба раза приходили в "Локомотив"за достаточно больше деньги, выиграли титулы, и больше всего матчей в карьере провели именно за этот клуб. Получается, что это ваше самое продуктивное время в карьере.

– Хороший клуб, многое дал и многое значит для меня. Жаль, что меня сделали козлом отпущения, когда Юрий Семин отправил в дубль. Но это глыба, мы в разных весовых категориях. Я не хотел такого расставания, хотел по-нормальному. Но мне до сих пор болельщики свистят, кричат гадости – вообще несправедливо, на мой взгляд. А так я очень ценю этот период. Три кубка, бронзовые медали. Даже за четвертый кубок в двух играх принял участие, мне медаль дали. Получается, 4 раза выиграл кубок, три раза с "Локо".

– Почему такое отношение болельщиков – из-за того, что вы в итоге ушли в "Спартак"?

– Не знаю, еще всплывала информация, что были конфликты с главным тренером. Не было конфликтов, мы нормально разошлись, пожали руки. В истории с Семиным точно не хочу ковыряться, разошлись – и слава богу.

– Вы всех тренеров в "Локо" помните?

– Эштреков, при нем я пришел. Муслин, потом был Долматов, Бышовец, Рахимов. Все, я ушел. Дальше вернулся. Билич, Кучук, Черевченко, Божович, Черевченко, Пашинин, Юрий Семин.

– Много легенд о Бышовце. Какую из его цитат вы бы применили в будущей работе спортивного директора? Что бы говорили футболистам?

– Никакую. У него был свой подход. Он человек из другого поколения. Я бы точно не применял его методы работы, вот эти цитаты.

– Вы что-то запомнили?

– Он много рассказывал про свою карьеру, как тренировал. Я уже не помню, если честно.

– Самый памятный матч за "Локо"?

– Была хорошая игра со "Спартаком" 4:3 в Черкизове. Хорошая игра с "Динамо", проигрывали 0:2, выиграли 4:2. Со "Спортингом" в Лиге Европы, когда я два мяча забил.

– Вы сказали, что тяжело с тренерами другой формации. Можете объяснить, в чем феномен Семина?

– Не могу объяснить.

– Вы не думали об этом, или просто не понимаете?

– Не могу. Не могу. Не могу. Больше нечего сказать.

– Вы не думали об этом или просто не понимаете?

– Это российский футбол. Знать его надо вдоль и поперек, извне и изнутри.

– Когда регулярно ходил на матчи "Локомотива" меня поражало, что, когда вы играли на правом фланге, постоянно слышал от Юрия Палыча один и тот же крик: "Обостряй". Вы слышали, что он вам кричит?

– Бывало, слышал.

– Обостряли?

– Не знаю (смеется).

– У вас такая позиция, что волей-неволей слышишь, что кричат тренеры.

– Да, наверное.

– Вам помогал подсказ тренера?

– Нет.

– У вас есть ответ, зачем они кричат?

– В игре не думаешь об этом. Ну, кричит и кричит. Понятно, что он кричит, потому что эмоции, он должен это делать, его работа.

– В истории "Локомотива" была женщина-президент. Ее звали "Императрица". Понимаете, почему Ольгу Юрьевну так ненавидят болельщики?

– У нее есть своя точка зрения, она не любила уступать, не любила действовать по чужим правилам. У нас очень часто таких не любят.

– Смородская – крутая?

– Да.

– В чем?

– У нее всегда была своя позиция. Есть много вопросов, о которых я не в курсе. Мы сейчас не касаемся футбола, потому что не знаю, разбиралась она в нем или нет. Клуб же это не только игра на поле, но и финансовые моменты. Знаю, что ее очень сложно было сломить.

– У вас были разговоры, когда вы ее пытались убедить в чем-то?

– Никогда.

"Динамо"

– Одна из самых больших загадок для меня – почему "Динамо" Силкина, показывая волшебный футбол целый год, разрушилось потом буквально за одну зиму.

– Мы провели 30 туров, закончили второй круг высоко и в полной уверенности, что после зимы будем бороться за чемпионство. Команда хорошо усилилась, пришли Джуджак и Нобоа, клуб потратил большие деньги на них. Я, Воронин и Семшов переподписали контракты. Все было здорово, но ближе к возобновлению чемпионата приехали и сказали, что нам надо перестроиться и играть в другой футбол, потому что под нас все подстроились. И мы стали играть в другой футбол, который требовал от нас главный тренер. А он не подходил тем людям, которые были в команде.

– Другой футбол – это более оборонительный?

– Да.

– Понимаете, почему так произошло?

– Не знаю. Приведу пример, мы играли в четыре защитника в кубковом финале с "Рубином" (0:1. – Прим. "СЭ"). Я как сейчас помню, мне главный тренер кричал садиться в линию. Это о многом говорит. Нонсенс, чтобы крайний полузащитник садился в линию. Сейчас, когда мяч на противоположной стороне, фланговые игроки страхуют середину, а мне говорили садиться в линию, вместе с остальными пятью игроками. Я справа, Джуджак слева и четыре защитника.

– Тогда в "Динамо" был Пилипчук, с которым вы пересеклись в "Спартаке"?

– Да.

– Что это за фигура?

– Фигура, которая, являясь помощником, хочет быть на ведущих ролях.

– Того не заслуживая.

– Каждый должен знать свое место.

– Один из мифов чемпионского "Спартака", что именно Пилипчук все делал за Карреру, а итальянец только руководил у бровки.

– А кто распускает эти слухи?

– Думаете, он?

– Я вам задаю вопрос. Слухи же откуда-то берутся. Наверняка, распускают те люди, которые так и считают. Это либо какие-то футболисты, либо он сам. Я же считаю, что все было в тандеме. Он выполнял свою работу, не умаляю его заслуг. Ключевое – каждый должен знать свое место и выполнять свою роль. Если ты тренер-аналитик, должен выполнять эту работу. Пилипчук с этим справлялся на отлично, и поэтому мы стали чемпионами. Каррера был главным тренером, и он тоже выполнял свою работу, поэтому мы стали чемпионами.

– Кто такой Рианчо?

– На ваш взгляд, кто он такой?

– Человек, который останется в истории клуба смешным дядькой.

– Мы практически не общались. У нас было пару диалогов на повышенных тонах. На тренировках еще при Массимо были стычки. Я посчитал, что этот человек просто хочет переступить через тренера, и в итоге Массимо не стало, а он стал тренером.

– Подсидел Карреру?

– Не знаю. Он вдруг стал главным тренером, хотя его привел Массимо, насколько я в курсе. У нас вообще не было никакого общения, я у него не играл, он меня не видел как футболиста. Один раз вызвал и сказал, что нужна моя помощь, как опытного игрока. Ответил, что помогу, без проблем. И все. Вот единственный наш разговор. Потом мы не общались. Я перестал попадать в заявку, просто тренировался в Москве. Ему было на меня все равно, мне было на него все равно.

– Та четверка в "Динамо" – вы, Семшов, Кураньи и Воронин. Последние трое лучшие партнеры в вашей жизни?

– Да, однозначно. Самая сильная команда в моей карьере и не только из-за этой связки. Слева играли Кокорин либо Смолов. Юсупов, Семшов в центре. Фернандес, Уилкшир, Гранат, Ломич в защите.

– Самый яркий матч "Динамо" – когда вы убрали 4:0 ЦСКА. Это было настолько круто, что казалось, могли забить столько, сколько захотите. В чем секрет того "Динамо"?

– Все сложилось удачно – и покатило. Нам никто не мешал, тренерский штаб дополнял команду. Все было гармонично. В раздевалке и на поле капитаном и явным лидером был Андрей Воронин. Все это знали. Он был вожаком, а остальные шли за ним. После зимней паузы начались разные игры. В итоге стали четвертыми в чемпионате, проиграли финал Кубка – и мы ушли. Воронин уехал в Дюссельдорф, я в "Локомотив", а Силкина с Пилипчуком уволили через три тура.

– Кто виноват, что эта команда, которая играла, возможно, в лучший футбол в истории российского футбола, ничего не выиграла?

– Мы в чем-то виноваты, наверняка тренерский штаб в чем-то виноват. Сложно сказать. Но обидно, что ничего не выиграли.

– Вы общаетесь с Ворониным, ему не хочется поработать в российском футболе, несмотря на сложное политическое время?

– У нас вообще нет разговоров о политике. Андрей всегда приезжает сюда. Понятно, что к нему отношение может быть не совсем правильное, пишут много гадостей. Поймите, у него четверо детей, живет в Германии, ему надо слишком сильно перестроиться, чтобы прийти сюда работать. У Воронина есть желание работать, но присутствует много факторов.

– Миф о "Динамо" – где-то в клубе спрятана шинель Берии. Футболисты об этом знают?

– Нет. В первый раз от вас услышал.

– Футболисты когда-нибудь видели живого генерала? Он приходил к вам, общались?

– Да.

– Кто?

– До сих пор мы смски отсылаем друг другу с поздравлениями. Это Соловьев Геннадий Леонидович.

– Хороший дядька?

– Да. Собеседник, супер человек. К команде, к игрокам относился очень хорошо.

"Москва"

– Почему, на ваш взгляд, "Москва"умерла?

– Все странно. У команды не было долгов, с финансами все было в порядке.

– Все было замечательно?

– Но надо было возродить "Аланию" из Владикавказа. Вот и все. Опять же, это российский футбол, только у нас такое возможно. Если самой сильной командой в моей карьере была "Динамо", то самый лучший коллектив был в ФК "Москва".

– Почему?

– Все вместе. Вот база в Мячково, например. Были крохотные комнаты, я жил с Эдгарасом Чеснаускисом. Туалеты, душевые как в пионерлагере, они были общими. Все вместе ходили с утра с полотенчиком зубы чистить (смеется). Все было прекрасно, никто не жаловался. Иностранцы – Бракамонте, Якубко были супер людьми. Идеальная атмосфера.

– А тренеры?

– Олег Блохин меня позвал. Все знают его характер. Мы виделись недавно в Баку, пообщались, у нас очень хорошие отношения. Работал с Миодрагом Божовичем, отзывался о нем не раз.

Сборная

– Довольны карьерой в сборной? Вы ведь туда попали уже немолодым футболистом.

– Но сыграл на всех возможных турнирах. Конечно, если бы попал раньше, было бы вообще идеально, но, с другой стороны, поучаствовал на двух чемпионатах мира, Евро и Кубке конфедераций. Вышел в четвертьфинал домашнего мундиаля.

– Игнашевич рассказывал, что его последнее касание мяча в карьере – забитый мяч в серии пенальти в четвертьфинале чемпионата мира. Ваше последнее касание.

– В игре с "Уфой" за "Крылья" получаю травму, разрываю мышцу. Прекрасно помню момент, веду мяч, и в безобидной ситуации происходит рецидив травмы. Не очень приятное воспоминание.

– Вы не раз рассказывали, как часто снился нереализованный момент в матче с Алжиром на бразильском чемпионате мира. Сейчас сны другие?

– Конечно. Прошел новый чемпионат мира (смеется). Да, а в том моменте, забей я, и мы бы были в 1/8.

– Что тогда сделали не так?

– Надо было исполнять. В девяти моментах из десяти поступил бы по-другому, смог бы реализовать момент. А я лупанул со всей силы и попал в руку вратарю. Ладно бы он отбил, но мяч просто попал в него – у него и глаза-то были закрыты.

– Вы закончили со сборной вовремя, выжали из себя все, что могли?

– Вряд ли я мог еще что-то дать команде. Психологически уже не был готов, за два месяца был выжат, и очень хотел домой к детям. К сборной не был готов, да и время ушло. Правильно сказали, что ушел вовремя.

Будущее

– Когда вернетесь в футбол и станете в нем работать?

– Может – через месяц, может – через год, может – через неделю.

– У вас уже есть предложения?

– Все может быть. У меня есть предложение, но пока я еще думаю.

– Именно в ту должность, на которую хотите – спортивным менеджером?

– Да, функционером.

– Сейчас всех зовут в "СКА-Ростов". Туда идете?

– Я очень боюсь конкуренции с "Ростовом".

– Вы не играли в ЦСКА. Это была принципиальная позиция?

– Меня туда никогда не звали. Когда в интервью говорю: "Я никогда не перейду в ЦСКА", Акинфеев, с которым мы живем рядом и иногда встречаемся, отвечает: "Кто тебя зовет-то вообще?!" Парирую: "Игоряша, ты номер один" (смеется).

– И завершить наш разговор, – говорит Самедов, – я бы хотел словами благодарности всем людям, которые появились в моей жизни благодаря футболу: тренерам, партнерам по команде, докторам и всем тем людям, кто работает в команде каждый день и чей труд не особенно заметен со стороны. Спасибо журналистам, которые уделяли мне и моим достижениям внимание, благодарю за конструктивную критику, за теплые слова поддержки. Отдельное спасибо моей семье, моим близким, всем, кто был рядом на протяжении всей карьеры. Огромная благодарность болельщикам всех команд, в которых я играл! Вы всегда в моем сердце.

Блиц

– Самый лучший игрок, против которого вы играли?

– Мбаппе.

– Вы играли против Роналду и Месси.

– Против Роналду. Когда играли против Месси, у меня была травма.

– Ваша самая любимая зарубежная команда?

– "Милан". С детства, с 1994 года – Десайи, Костакурта и все-все-все.

– Лучший гол?

– Люблю мячи в ворота "Анжи", "Краснодара" в составе "Локомотива". Очень нравится гол в ворота "Зенита" головой.

– Лучший тренер, с которым вы работали?

– В сборной – Черчесов, в командах – Божович, Каррера.

– Тренер, с которым у вас были самые сложные отношения?

– Было недопонимание в свое время со Старковым, с тем же Юрием Палычем. Но всегда был диалог глаза в глаза.

– Поступок футболиста Самедова, которым вы гордитесь?

– Горжусь своей карьерой. Очень счастлив, что у меня все так получилось. Один поступок тяжело выбрать.

– Поступок, за который вам стыдно?

– В грязи я не участвовал, так что мне не за что стыдиться. Есть разные версии у людей насчет той или иной ситуации, но всегда можно, как я люблю, говорить глаза в глаза и все объяснить.

– В каком матче заработали самые большие премиальные?

– Это было в московском "Динамо", когда обыгрывали всех и вся. Нам платили очень хорошие премиальные. Они суммировались.

– Сумму можете назвать?

– По-моему, платили по 30-40 тысяч евро за победу над топами, а тогда были как раз они.

– Предложение, которое не приняли, но жалеете до сих пор?

– Я не то, что жалею, но в праймовый период, всегда было два-три предложения. Когда уходил из "Динамо" в "Локомотив", на тот момент склонялся больше к "Анжи", но в итоге меня убедили перейти в "Локо". Повторюсь, ни о чем не жалею, но я очень хотел поиграть с Виллианом, Это'О, поработать с Гусом, потому что лично звал.