Тайвань — это уникальный пример территории, которая всего за несколько десятилетий сумела вырваться из аграрного уклада и очутиться в ряду наиболее передовых экономик мира. Сегодня сравнительно небольшой остров занимает 21-е место по уровню ВВП (номинал), является 15-м поставщиком по величине экспорта и известен как главный поставщик полупроводников и микросхем. При этом по уровню демократии в рейтинге The Economist Intelligence Unit Тайвань занимает восьмое место.
О том, как устроено тайваньское общество, почему к визиту Нэнси Пелоси на острове отнеслись с патриархальным спокойствием и как местные жители готовятся к гипотетическому конфликту с КНР, «Эксперт» поговорил с жителем Тайваня Андреем Дагаевым — китаеведом, магистрантом Института восточноазиатских исследований Государственного университета Чжэнчжи.
— Как на Тайване отреагировали на визит Нэнси Пелоси? Чувствовалось ли на острове напряжение в связи с угрозой серьезной эскалации?
— На самом деле к визиту Пелоси было приковано больше внимания в мире, чем на самом Тайване. Никакой напряженности тут не ощущалось. Даже повышенные меры безопасности приняты не были.
— Тайваньцы просто адаптировались к этому информационному фону. Они уже не первый год живут под этим давлением. И понимают, что Китай, пользуясь китайскими идиомами, — это бумажный тигр. Он угрожает, говорит, что если вы проявите сепаратистскую активность, то мы вам покажем. Но вот когда дело доходит до действий… Это начинает расстраивать даже самих материковых китайцев.
На острове сейчас обсуждаются два события. Во-первых, в конце ноября на Тайване пройдут выборы в местные заксобрания и выборы мэров крупных городов. И сейчас разгорелась дискуссия по поводу того, что один из кандидатов от правящей партии на пост пятого по величине города острова — Таоюаня — сплагиатил свою научную работу. Причем Тайваньский национальный университет, аналог нашего МГУ, признал это, но правящая партия продолжает его защищать. И вот тайваньцы очень живо это обсуждают.
А во-вторых, обсуждают месячник духов, когда по обычаю выставляют всякую снедь перед зданиями и молятся предкам.
— Что это за обычай?
— В тайваньском обществе очень сильны народные верования. Несмотря на сплав различных религий — буддизма, даосизма, переплетения иных синкретических культов, тайваньцы молятся духам местности, например духу улицы, духу угла, духу дома. И сейчас, в седьмой месяц по лунному календарю, они их задабривают. Выставляют лари или столешницы перед зданиями и расставляют на них еду или сжигают ритуальные деньги, чтобы у предков на том свете было все в достатке. В этом, кстати, тайваньцы проявляют свою китайскую идентичность. Для них религиозные традиции — это дело многовековой привычки. Они не вкладывают в это ничего сверхъестественного. Но эти традиции для них очень важны, причем для всех — будь ты топ-менеджер или таксист. Как писал Генри Киссинджер в своей знаменитой книге о Китае, сменялись империи и династии, но традиционная китайская культура ломала через колено даже самые смелые начинания.
— Тем не менее вслед за визитом Пелоси последовали одни их самых масштабных военных учений Китая вокруг Тайваня. Даже это не нарушило спокойствие жителей острова?
— Материковый Китай для тайваньцев — это такой соседдебошир. То есть он где-то за дверью у тебя живет, может постучать в нее, с петель попытаться сорвать, но, в принципе, он в твой дом не прорывается. Конечно, эти учения обсуждались, но без панического страха. В китайских СМИ на материке циркулировали какие-то новости, что тайваньцы, дескать, скупают еду, но на острове все над этим только посмеивались.
Успехи тайваньской демократии
— Насколько институционально устойчива демократическая культура на острове? Можно ли говорить, что тайваньская демократия состоялась?
— Абсолютно состоялась. Во-первых, мы можем судить об этом по уровню участия тайваньцев в политической жизни острова. В среднем на избирательные участки приходят здесь порядка 80 процентов избирателей — причем не важно, кого и куда выбирают. Более того, и в этом, и в прошлом году самыми горячими темами для обсуждения были именно внутриполитические вопросы. Например, в прошлом году проводился референдум по четырем пунктам, среди которых были возобновление строительства четвертой АЭС и продолжение стройки на третьем СПГ-терминале. А в этом году, как я уже говорил, все обсуждают выборы в местные заксобрания.
— То есть политическая вовлеченность на острове стабильно очень высокая?
— Именно. Для тайваньцев демократия не пустой звук. Они очень долго за нее боролись. Вспомним хотя бы период с 1949 по 1987 год, то есть период «белого» террора, когда на острове люди вырезались семьями за несогласие с политической позицией правящей партии, Гоминьдана. Любая возможность волеизъявления стоила тогда тайваньцам очень дорого, поэтому теперь, получив доступ к демократии, они очень ее ценят. Кроме того, демократизация привела к очень позитивным результатам на острове. Тайвань, несмотря на его бюрократизм, когда затягиваются многие важные решения, превратился из «мусорного» острова, как его называли в 1980-е годы, в регион с одним из самых высоких уровней переработки отходов. А помимо уникального промышленного комплекса на Тайване появилась высокоэффективная медицина, покрывающая огромный спектр медицинских услуг, причем она сравнительно недорогая. Конечно, все это превозносится как успехи тайваньской демократии. То есть тайваньцы научены самой своей историей тому, что никто не решит за них их проблемы, поэтому они так охотно ходят на голосования. К примеру, в 2016 году они привели к власти Демократическую прогрессивную партию (ДПП), а в 2018 году первыми в Азии легализовали однополые браки, хотя сами тайваньцы очень консервативны. Другая важная для острова повестка — защита коренных народов Тайваня, продвижение их культуры, языка.
— Вы упомянули проблему излишней забюрократизированности на острове. Насколько в этом отношении высок уровень самоуправления на Тайване? И насколько в целом пластична его политическая система?
— На самом деле сама система достаточно ригидна. Особенно в вопросах, требующих большого государственного участия. Яркий пример: тайваньцы никак не могут согласовать дорогу из населенного района Нового Тайбэя, который окружает столицу, непосредственно в сам Тайбэй. По сути, это связано чисто с политическими соображениями, но дорога, тем не менее, может быть очень востребованной. Однако на низовом уровне тайваньская демократия устроена очень гибко. Местные депутаты постоянно устраивают хождение в народ. Они надевают простые жилетки, едят на местных рынках, открыто общаются с жителями, сами активно ведут свои блоги, устраивают приемы, волонтерствуют.
Тайванизация как доместикация
— Тайваньская идентичность — это нечто столь же состоявшееся, как и демократия?
— Тайваньская идентичность — это сложносоставная конструкция, как матрешка. Тайвань пережил достаточно непростую политическую историю, много раз переходил из рук одного правительства в другое. Но при этом тайваньцы до сих пор отчего-то с особым почтением относятся к японцам, несмотря на пятьдесят лет колониальной истории. Они учтивы перед ними и даже несколько раболепны. А вот если брать самый низовой уровень, то есть уровень традиционной культуры, то здесь можно согласиться с Пекином: тайваньцы — это китайцы. Это заметно хотя бы даже по тому, как отреагировали на острове на пандемию коронавируса: что на материке, что на острове он вызвал просто панический ужас. А еще тайваньцы, как и жители материкового Китая, проявляют нездоровое внимание к личной жизни звезд. Когда в прошлом октябре Ван Лихун, местная звезда, американец тайваньского происхождения, со скандалами разводился со своей женой, гудел буквально весь остров. Сюда же, кстати, можно отнести и поклонение деньгам: сожжение ритуальных денег, подарки в красных конвертах и вообще обсуждение денежного вопроса — в этом отношении тайваньцы абсолютные китайцы.
— Но разве политика тайванизации не дала свои плоды за минувшие десятилетия с точки зрения возникновения какой-то специфической идентичности?
— Конечно, она дала свои плоды, но тайванизация началась сравнительно недавно — только в 1990-х годах. До этого, с 1949-го, когда на остров бежало правительство Гоминьдана, на протяжении тридцати с лишним лет здесь повсюду насаждался культ китайского. Местным жителям напоминали, что у них великая страна, которая простирается от песков Синьцзяна до тайваньских берегов, поэтому все должны учить китайский язык и традиционную культуру. Хотя понятно, что для местных жителей это правительство состояло, в общем-то, из пришельцев. Но когда жесткое и даже жестокое правление Гоминьдана закончилось, эта насаждаемая «китайскость» улетучилась как дым. По сути, последующая тайванизация проходила под лозунгом возращения к истокам. Управление островом нужно передать своим людям — тем, кто живет здесь испокон веков. Этот процесс начался в 1987 году по инициативе главы администрации Ли Дэнхуэя — это был первый руководитель Тайваня, который родился на острове еще во время японского владычества. Именно он первым начал продвигать тайваньский диалект и отобрал льготы у представителей старой элиты, которая перебралась с материка. Так, постепенно, остров вернули самим островитянам, местным жителям: произошла доместикация политических, социально-экономических процессов, чтобы их главным выгодоприобретателем стало местное население. Помимо этого в школах на острове перестали изучать историю материкового Китая, хотя до сих пор изучают культуру древней цивилизации на уроках государственного языка — китайского. Стимулируют изучение тайваньского языка — не на обязательной основе, но как факультатив. Наконец, важным элементом для построения новой «тайваньскости» служит противопоставление порядкам на материковом Китае. Здесь активно воспроизводится память о событиях на площади Тяньаньмэнь, привечают китайских диссидентов. Широко на острове циркулируют песни, высмеивающие косный политический строй официального Пекина.
Что такое «материк»?
— Как за это время изменилось отношение к материковому Китаю? Насколько сильны позиции тех, кто хочет объединения с Пекином, и, напротив, тех, кто выступает за полную независимость?
— Китай для тайваньцев теперь уже не является чем-то «своим». На официальном уровне название Китайская Республика (Тайвань), конечно, сохраняется, но в разговоре тайваньцы никогда, например, не назовут другой берег пролива «материком». А если вы скажете им это слово, они вас спросят, о каком материке идет речь — о Евразии, Африке? Более того, человека могут стигматизировать за неправильное утреннее приветствие, если он использует словосочетание, имеющее хождение только в материковом Китае. Это может вызвать самый настоящий гнев местных жителей, особенно интернет-пользователей. Идею же объединения с материком на острове не разделяет практически никто. Хотя еще тридцать лет назад к вопросу объединения с Китаем отношение было иное, когда оба берега Тайваньского пролива достигли знаменитого консенсуса 1992 года: оба берега принадлежат единому Китаю, но под чьим руководством и каким флагом — вопрос открытый. Но затем, когда пекинские власти с пафосом опубликовали Белые книги об объединении с Тайванем, о великом завершении дела объединения родины, эти настроения стали по чуть-чуть ослабевать. Даже несмотря на экономический подъем материкового Китая, когда казалось, что на острове поймут: объединение с Пекином несет несравнимо большие выгоды, чем отмежевание.
— Последний же гвоздь в крышку этого гроба вбили события в Гонконге в 2019 году?
— Совершенно верно. После того как к протестующим против закона о высылке преступников на территорию материкового Китая была применена несоразмерная сила, многие тайваньцы поняли, что ни о каком принципе «одна страна — две системы» не может быть и речи. Именно на волне этих настроений на выборах в 2020 году Демократическая прогрессивная партия, которая занимает, скажем так, просепаратистскую позицию, сумела победить со значительным перевесом. Более того, даже партия Гоминьдан, на времена правления которой в период с 2008 по 2016 год пришлось сильнейшее потепление отношений между берегами пролива, теперь все чаще говорит, что консенсус — это пустышка, он уже ничего собой не представляет. Хотя говорить о просепаратистских настроениях Гоминьдана тоже было бы неправильно. Партия выступает за сохранение статус-кво. — Поясните, что означает этот статус-кво теперь?
— На самом деле он показывает то, что большинство жителей острова не занимает какой-то ясной позиции. Сторонников объединения очень мало — в основном это пожилые и дети выходцев из Китая. Впрочем, мало и сторонников независимости. Наблюдения за дискурсом в СМИ показывают, что их даже меньше 27 процентов. Все понимают, чем может закончиться шаг в сторону Китая или от него, особенно с точки зрения экономического взаимодействия. Стоит помнить о том, что в 2021 году материковый Китай в очередной раз стал крупнейшим внешнеторговым рынком Тайваня, аккумулировав 42 процента экспорта и 21 процент импорта. Поэтому большинство предпочитает довольствоваться нынешним положением. Тем более что тайваньский паспорт — один из самых сильных в мире.
Непопулярное кино и популярная музыка
— Что происходит между материком и островом с точки зрения неформального взаимодействия? Скажем, насколько популярны на острове китайский кинематограф, музыка, театр, и наоборот?
— Здесь нужно смотреть от сферы к сфере. Например, о китайских фильмах с уверенностью можно сказать, что они на острове особой популярностью не пользуются, особенно в кинозалах. В 2021 году в десятку по кассовым сборам не попала ни одна лента китайского производства. С сериалами ситуация получше: в десятке поисковых запросов Google китайские сериалы оккупировали пять мест за тот же год. Музыке на остров проникнуть проще всего, китайские артисты присутствуют на сервисах Apple Music и Spotify, которые тут очень популярны. Хотя статистика за 2021 год показывает, что они не входят в самый топ, но их присутствие заметно: песни звучат в общественных местах и продвигаются через видеосервисы, в том числе в TikTok. Немалое число тайваньцев просто прослушивает топ композиций с китайского TikTok, передвигаясь на машине.
— А по другую сторону пролива?
— В Китае пик популярности культурного продукта с Тайваня давно остался позади. Сейчас материк сам выдает на-гора несметное количество сериалов — в основной стилизованных под старину исторических драм или любовных мелодрам. Хотя, кстати, изначально эти веяния приходили на материк с Тайваня, но затем экономический бум склонил чашу весов в другую сторону. Китай просто начал снимать больше, делать это на высоком техническом уровне и перестал зависеть от острова. В музыке наблюдается тот же тренд: общий вектор развития музыкальной индустрии на китайском языке задает именно материк. Это связано не только с экономикой — потребности тайваньской аудитории и материковой кардинально отличаются, как можно наблюдать по их предпочтениям в массовой культуре.
Все взоры на Америку
— Насколько сильны милитаристские настроения внутри тайваньского общества? Есть ли готовность при необходимости защищать свою демократию при помощи оружия?
— На самом деле таких настроений здесь практически не ощущается. Давний тренд на демилитаризацию, в том числе сокращение обязательной службы с двух лет до четырех месяцев, сделал свое дело. Даже на фоне нынешней эскалации тайваньцы не горят желанием отстаивать свою автономию, защищать ее с винтовкой в руках. Молодые тайваньцы больше задаются такими вопросами: сколько может продержаться Тайвань? а если он не продержится, когда придут американцы? а придут ли они вообще? Они, по сути, живут какой-то надеждой, что кто-то их спасет, несмотря на то что эта надежда не подкреплена ничем — формальных обязательств перед Тайванем нет ни у одной страны. Так что милитаристского пафоса на острове нет. Да, сейчас, особенно на фоне китайских учений, представители ключевых партий отдавали дань уважения военным, благодарили за службу на страже родины. Но не более того.
— И американцы при этом воспринимаются как союзники на Тайване?
— Абсолютно.
— И никаких подозрений по поводу того, что американцы могут просто использовать остров как пешку в своей большой геополитической игре с Китаем, у тайваньцев нет?
— Нет, такие сомнения иногда звучат. К США и к американской культуре на Тайване очень трепетное отношение. Вспомните хотя бы, как на острове встречали в марте нынешнего года Майка Помпео, бывшего госсекретаря: ему оказывали почести на государственном уровне, хотя он в отставке и никого не представляет. Но вместе с тем всякий раз, когда происходит серьезная эскалация, тайваньцы начинают дискутировать: а помогут ли США? С одной стороны, часть жителей дает мрачные прогнозы: мол, американцы и не таких бросали и, в принципе, мы тоже можем стать пушечным мясом для них. Но большинство сохраняет иррациональную надежду на то, что демократический альянс во главе с США их не оставит. Все-таки они воспринимают свой остров как светоч свободы и прав человека, а значит, они не могут стать разменной картой, не могут быть оставлены перед лицом Пекина.
— Но готов ли Тайвань к самому мрачному сценарию, когда противостоять с материковым Китаем придется один на один?
— Уверенности в своих силах нет даже у высокопоставленных военных. Например, по словам нескольких отставных генералов, которые занимаются преподаванием, какой-то военный отпор может дать только ВМФ республики. В целом степень модернизации вооруженных сил Тайваня — это открытый вопрос. Конечно, в сравнении с материком Тайвань предстает военным карликом: их бюджеты на оборону отличаются более чем в десять раз. Китайская армия превосходит островную в живой силе — два миллиона против 190 тысяч — и по всем видам вооружений. Отдельные поставки современного оружия из США не решают комплексной проблемы и не всегда эффективны. Например, острову нужны истребители, но ему не хватает квалифицированных летчиков. С 2021 года глава администрации острова Цай Инвэнь говорит о необходимости развивать «асимметричный оборонный потенциал». Перефразируя, возможность нанести удар по силам НОАК и затормозить их десант, чтобы дождаться подмоги. Не думаю, что такую программу приняли бы к исполнению, исходя из веры в свою оборонную мощь.
0
120.00
