ТОП 10 лучших статей российской прессы за Фев. 17, 2020
Грозный-2000: не город-герой
0
Автор: Дмитрий Беляков. Русский Репортер
20 лет назад завершилась вторая битва за Грозный, в которой семитысячный сводный гарнизон моджахедов противостоял двадцатитысячной объединенной группировке федеральных сил. В результате самого кровопролитного сражения за обе русско-чеченские войны потери сторон исчислялись приблизительно тремя тысячами убитых (не считая жертв гражданских). И сейчас чуть ли не впервые появился шанс откровенно поговорить об этих событиях с их участниками
Этот город разбился,
Но не стал крестом…
Ю. Шевчук
Мертвый Город. Рождество.
20 лет назад завершилась вторая битва за Грозный, в которой семитысячный сводный гарнизон моджахедов противостоял двадцатитысячной объединенной группировке федеральных сил. В результате самого кровопролитного сражения за обе русско-чеченские войны потери сторон исчислялись приблизительно тремя тысячами убитых (не считая жертв гражданских). И сейчас чуть ли не впервые появился шанс откровенно поговорить об этих событиях с их участниками
Многие мои знакомые ветераны чеченской кампании — как солдаты федеральных войск, так и бывшие бойцы отрядов чеченского сопротивления, — еще с Первой войны Грозный именовали «городом-героем». В названии этом сквозили гордость, ирония, горечь.
Для обеих противоборствующих сторон Грозный имел равно символическое, политическое и стратегическое значение: 1-я кампания началась с кровопролитных боев за город в декабре 1994-го, и там же война остановилась в августе 1996-го. Третья битва грянула 26 декабря 1999 года. Вновь город стал мировой столицей войны в Европе.
Я вспоминаю свое первое впечатление о Грозном, который только-только пал. Улица Мира. Гнетущее уродство развалин — груды размолотого кирпича, черные от копоти пожаров стены, превращенная в грязное месиво дорога. Промерзшие подвалы, набитые трясущимися от страха людьми. И там и тут землянки, сочащиеся вонючим дымом.
Ми-ра… Какая жестокая насмешка — так испохабить самое важное слово в человеческом языке!
Минутка. Площадь. То, что сохранилось от площади… Среди серых останков города хмурые медики невозмутимо сидят в креслах за хлипким деревянным столом, накрытым белой скатеркой, сделанной из солдатского пододеяльника. Поворот на изгвазданный «градами» бывший проспект Ленина стыдливо прикрывает резная ширма белого цвета. Рядом — медицинская тележка, заботливо накрытая белой простынкой, под которой угадываются очертания хирургического инструментария. Ветер треплет белый флажочек с красным крестом, присобаченный к расстрелянной десятками осколков трубе. Вокруг хамское торжество руин. Белая скатерть, белая простынь режут взгляд. Как абсурдно, искусственно… Но — белый флажок, белая ширма, как унылое выражение неприязни.
— Что здесь, господа офицеры?
— Господа в Париже!
— Хорошо, товарищи…
— Это… как это называется… уголок психологической разгрузки.
Мимо проносились танки, БМП, спешили зеленые, тентованные УРАЛы. Водители в кабинах радостно сигналили друг другу, бронетехнике, солдатам на «броне». Служивые отчаянно махали в ответ. Я не видел лиц водителей в грузовиках — дверцы кабин были дежурно завешены бронежилетами. Я слушал гудки машин, тарахтение моторов, солдатский смех. Однако же, странное дело – Грозный не оживал от калейдоскопа звуков. Грозный казался мертвым, неузнаваемо чужим, не похожим на веселый южный городок, в котором я был еще до Первой войны. В этом новом Грозном изменилась планировка улиц и были написаны новые правила дорожного движения. В нем не было школ, родильных домов, театров, детских садов и парков — но был избыток воинских частей, изоляторов временного содержания и даже тюрем. Все просто: наступило возмездие. Страшный суд наяву.
Грозный… Город, где так грозно прозвучала перекличка двух непримиримых общественных устройств, двух воинствующих в своем упрямстве систем. И чеченцы, и русские воевали за город, парадоксально опираясь на историческую невесомость догм и предрассудков, лишенную всякой опоры и с той, и с другой стороны. Она, опора эта, бралась из самой глубины души. Она поддерживала веру в победу и для одних, и для других, помогала обжить общий для всех ад, не сломаться под огнем, не сойти с ума от ставших будничными, ежедневных поминаний всех, кто был застрелен, кто заживо сгорел в танке, был разорван миной, кого раздавило под руинами. Каков же был ее внутренний смысл? Принесла ли она кому-то свободу или триумф победы?
В сентябре 1999 командование вооруженных сил Ичкерии заявило, что «Джохар (так, в честь Джохара Дудаева, боевики называли Грозный. — «РР») никогда не будет взят русскими». Больше месяца вся сокрушительная мощь российской армии расщеплялась истаявшей горсткой изможденных, плохо вооруженных гордецов, упрямо веривших в лукавое — что история благоволит им, именно им! За что же? За то, что они несли в глубине своих душ свободу, которая непременно должна родить победу — цель всякой войны. Но несли они только свою одинокую слепоту, не осознавая неизбежность жестокого проигрыша или упрямо отказываясь смириться перед ней.
Крохотная, но очень храбрая и сплоченная этническая группа, демонстративно выпавшая из тесных связей окружающего ее чужого и высокомерного, враждебного мира, встала перед своей судьбой, одинокая как перст — веря, что Аллах вновь одарит их победой, что война вот-вот закончится: все войны заканчиваются когда-то…
Коментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи.
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00
63.00