Центробанк повел себя даже жестче, чем от него ожидали: в минувшую пятницу он повысил ключевую ставку не на 50 базисных пунктов, а сразу на 75 — до 7,5%. И предупредил, что повышения продолжатся. Это не случайно: при целевом показателе 4% в сентябре инфляция за двенадцать месяцев достигла 7,4%, для ЦБ это серьезнейший вызов.
В сравнении с показателями последних лет инфляция в 7,4% — это действительно много, и рост цен ускоряется. Напомним, что в августе этот показатель равнялся 6,7%, в июле и июне — примерно 6,5%. Правительство поспешно обновляет свои прогнозы: только в конце сентября Минэкономразвития повысило прогноз инфляции за весь 2021 год с 5,0 до 5,8%, и вот уже новое повышение до 7,4%. Что интересно, как раз с июля министерство перешло с ежемесячного формата комментариев ценовой ситуации на еженедельный.
Если цены в сентябре сравнить с августовскими, рост потребительских цен за месяц достигнет 0,6%. Прирост к предыдущему месяцу в августе составлял 0,17%. Если же компенсировать сезонность, то, по расчетам Банка России, рост месяц к месяцу в сентябре составит 0,9% (0,68% в августе).
Виновники сентябрьского скачка — овощи (неожиданно, потому что обычно в сентябре цены на овощи снижаются). ЦБ подчеркивает, что около двух третей сентябрьского прироста было сформировано разовыми факторами: ускорением роста цен на плодоовощную продукцию и эффектом базы в динамике цен на услуги образования и зарубежного туризма. Ситуацию в динамике можно посмотреть на графике 1. Из хорошего в сентябре можно отметить только снижение цен на моторное топливо. По сравнению с августом АИ-92 подешевел на 0,46%, АИ-95 — на 0,4%, АИ-98 и выше — на 0,15%, дизельное топливо на 0,11%
Но, к сожалению, в октябре инфляция продолжила расти. Если посмотреть на еженедельные данные, то окажется, что годовая инфляция на 18 октября достигла 7,78%. Инфляция с начала года составила уже 5,98% — получается, что до нового прогноза Минэкономразвития остается меньше 1,5 п. п, а ведь до конца 2021 года еще далеко. «За 18 дней октября 2021 года потребительские цены выросли на 0,63 процента. По всей видимости, месячная октябрьская инфляция побьет пятилетний рекорд», — констатирует заведующая лабораторией денежно-кредитной политики Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара Александра Божечкова.
Овощи не подвезли, зерно не собрали
Попробуем разобраться, с чем связан такой резкий скачок инфляции и когда он наконец закончится. Сразу скажем, что рост цен сейчас происходит очень неравномерно, поэтому нужно детально разбираться с отдельными направлениями.
Начнем с продовольствия. На 18 октября годовой темп роста цен на продовольственные товары (без плодоовощной продукции) составил уже 8,88%. А годовой прирост цен на плодоовощную продукцию достиг впечатляющих 23,7%.
«Сейчас сформировалось несколько групп дорожающих товаров. Самое большое внимание, конечно, привлекает плодоовощная продукция. В этом году сезонное удорожание началось раньше, чем обычно, — рассказывает руководитель направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКП Дмитрий Белоусов. — Однако на разных рынках за ростом цен стоят разные процессы. Например, яблоки вообще дешевеют. В то же время по помидорам в сентябре — начале октября наблюдался рост по 10‒12 процентов в неделю. Рост цен на огурцы за неделю, закончившуюся 11 октября, составил 11 процентов, на неделе, закончившейся 18-го, — 14%. Судя по всему, это эффект дефицита продукции на рынке из-за холодной осени, а в случае помидоров еще и проблема с цепочками поставок из Турции».
Александра Божечкова напоминает, что в сентябре в секторе продовольственных товаров традиционно наблюдается сезонная дефляция, а в сентябре 2021 года продовольственная инфляция составила 0,99%. Она тоже считает основной причиной этого подорожание овощей: в России урожай собирается медленнее, чем обычно, к тому же цены на продовольствие растут во всем мире.
Одними лишь огурцами и помидорами ситуация с продовольствием не исчерпывается. «Самое неприятно, что, похоже, формируется проблемный цикл зерно — мясомолочная продукция, — рассказывает Дмитрий Белоусов. — Последние недели начался довольно неприятный рост цен на пшеничный хлеб — 0,5 процента в неделю при характерных темпах 0,2‒0,3 процента. Пшеничная мука также дорожает по 0,4‒0,6 процента в неделю. Рост цен на ржаной хлеб составил около 0,3-0,4 процента в неделю. Судя по всему, это эффект от увеличения сроков сбора урожая, а также переноса роста цен на зерно на мировых рынках. Похоже, урожай будет собран целиком только в конце октября — в отличие от прошлого года, когда урожай был собран очень рано».
Как это ни прискорбно, рост цен на зерно и продукцию из него уже транслировался на рынок мяса. Ведь для прокорма скота часто используют зерно и комбикорм, для производства которого также требуется зерно. «Пять недель подряд рост цен на мясо кур превышал процент в неделю, начиная с недели, которая закончилась 20 сентября. Последние три недели он даже достигал полутора процентов в неделю или даже больше. Синхронно ускорился рост цен на яйца — по два‒четыре процента в неделю. Дальше работает механизм переноса с рынка на рынок, через выравнивание ценовых пропорций между отдельными сортами мяса — мясо кур выступает продуктом-лидером, — поясняет Дмитрий Белоусов. — Если дорожает курятина, сразу дорожает свинина, как мясо, также потребляемое малообеспеченными людьми, потом подтягивается и говядина. Некоторое влияние есть и на молочную продукцию». Плюс к этому на свинину и говядину, а частично и на курятину влияет фактор роста цен на мировых рынках: производители продают по самой выгодной цене, и если внутренний рынок такую дать не может — спокойно отправят все на экспорт.
Продовольственная инфляция особенно болезненна для людей, потому что, в отличие от многих товаров и услуг, заложенных в потребительскую корзину Росстата, продукты мы покупаем несколько раз в неделю. Неудивительно, что продуктовая инфляция дала мощный импульс инфляционным ожиданиям, которые совершенно вырвались из-под контроля ЦБ (напомним, ЦБ считает своей задачей «заякорить» инфляционные ожидания граждан около отметки 4%, но пока не достиг этой цели). В октябре текущие оценки инфляции превысили 16% (против 15,6% в сентябре), а ожидаемый в ближайшие 12 месяцев прирост цен составил 13,6% — это уровень пятилетней давности. Словно и не было 2017 года с годовой инфляцией 2,5%. «Это создает сложности для проводимой Банком России политики сдерживания инфляции, — отмечают в Росбанке. — Влияние монетарных факторов на продуктовую инфляцию минимально (а с учетом длительности инвестиционного цикла может оказаться негативным для роста предложения в агросекторе). Но текущий рост цен и ожиданий формирует риск для ценовой динамики в других секторах — в сфере услуг и непродовольственных товаров. И здесь в силу вступают менее однородные макропроцессы, предположительно более быстро реагирующие на монетарное сдерживание: адаптация балансов домохозяйств, выбор оптимальной модели потребления и сбережения и так далее».
Лекарства и смартфоны догоняют продовольствие
И продовольствием рост потребительских цен не ограничивается. К 18 октября непродовольственные товары за 12 месяцев выросли на 7,68%. Одним из лидеров среди них по очевидным причинам являются лекарства, но быстро дорожают и продукты личной гигиены, и отчасти предметы гардероба. «Очень похоже, что домохозяйства начинают делать запасы. В случае лекарств еще действует фактор эпидемиологической обстановки — лидерами среди них являются бромгексин и анальгин, а за компанию еще и поливитамины. Возможно, сказываются и некоторые проблемы с поставками. Видимо, население убеждено, что рост цен — это всерьез и надолго, — предполагает Дмитрий Белоусов. — Косвенно этот вывод подтверждает рост цен, опережающий общую инфляцию, еще и на легко запасаемые продукты — рис и гречневую крупу».
Завершают группу лидеров по темпам роста цен электроника и электротовары. Среди них особо отметились смартфоны, телевизоры, и примкнувшие к ним пылесосы. Руководитель направления ЦМАКП предполагает, что причина в дефиците на мировых рынках, который возник из-за нехватки электронных компонентов. «В норме при выходе на рынок новых моделей происходит снижение цен на старые (примечательно, что на последней неделе рост здесь остановился, возможно, вместе с “остыванием” спроса из-за роста ставок по потребительским кредитам). В этом же году смартфоны, например, ускоренно дорожали с середины июля», — подчеркивает экономист.
Тормозят инфляцию лишь услуги, которые сильно пострадали от факторов, связанных с ковидом, услуги: за 12 месяцев они в целом прибавили лишь 4,3%. Но, как уже говорилось выше, остальная инфляция вот-вот перекинется и на этот сектор.
Сейчас многие ведущие экономисты мира и главы крупнейших центробанков все чаще говорят, что инфляционные ожидания населения — устаревший показатель и его полезность сомнительна. Но в любом случае он отражает настроения домохозяйств, что может пригодиться при анализе инфляционных процессов. Как видно из графика 2, население оценивает инфляцию (как текущую, так и ожидаемую) значительно выше, чем официальная статистика. Однако нужно помнить, что это субъективная оценка людей, участвовавших в опросах, — их никто не заставлял проводить детализованный сравнительный анализ своих прошлых и нынешних трат.
Рост инфляционных ожиданий начальник отдела анализа отраслей реального сектора и внешней торговли института «Центр развития» НИУ ВШЭ Владимир Бессонов связывает с эпизодами ажиотажного спроса (как накануне введения режима самоизоляции весной 2020 года), которые вносят свой вклад в инфляционные процессы и способствуют формированию соответствующих ожиданий.
Данные сентябрьского опроса ООО «инФОМ», именно они приведены на графике 2, показали, что инфляционные ожидания населения в сентябре несколько уменьшились, хотя и оставались вблизи многолетних максимумов. По мнению ЦБ, это снижение во многом было связано с замедлением роста цен на многие часто покупаемые населением товары. Так, на фоне сезонного снижения цен на плодоовощную продукцию продолжилось уменьшение числа респондентов, называвших фрукты и овощи среди наиболее подорожавших товаров, — ведь подорожание коснулось далеко не всех овощей, а некоторые фрукты даже подешевели. Участники опроса также стали реже отмечать в числе наиболее подорожавших товаров растительное масло, сахар, яйца, лекарства и строительные материалы — рост цен на эти товары в августе замедлился. Но в октябре ожидания снова пустились в рост.
Мина уже заложена
Данные по ценам на промышленные товары за сентябрь еще не опубликованы. Индекс цен производителей промышленных товаров (ИЦП) в августе вырос по сравнению с июлем на 1,5%. Больше всего за август выросли цены на коксующийся уголь (25,7%), никелевые концентраты (22,8%) и природный графит (18,7%). А рост ИЦП по сравнению с августом 2020 года составил 28,6%.
Как и в случае и потребительскими ценами, рост ИЦП очень неравномерен. «2020 год, помимо спада производства в ряде отраслей, привел еще и к дефляции на некоторых рынках, — напоминает руководитель направления анализа и прогнозирования развития отраслей реального сектора, заместитель гендиректора ЦМАКП Владимир Сальников. — Высокая инфляция на рынках металлов, ряда продуктов питания началась где-то с осени прошлого года, до этого вполне могла наблюдаться дефляция. Например, по углю за последние 12 месяцев прирост составляет 67 процентов, а если смотреть за два года, то рост из-за предшествующего спада, составит всего 30 процентов». Подробнее можно посмотреть на графике 3.
Но тем не менее при таком росте цен на промышленные товары, как сейчас, дальнейший рост цен на потребительские товары может произойти в любой момент. «Инфляционный потенциал в российской экономике накоплен довольно большой, причем как раз в начале производственных цепочек, — рассказывает Владимир Сальников. — Впрочем, ситуация неоднородна: где-то он уже в середине цепочки, а по отдельным направлениям уже в конце. С учетом того, что усилия по сдерживанию инфляции направлялись прежде всего на потребительские, социально значимые товары, там инфляция проявила себя меньше всего. В то же время в начале потребительских цепочек, в ценах на базовое сырье, потенциал накопился большой. На многих рынках цены уже выросли на десятки процентов, но эффект еще не успел передаться дальше, на других же рынках цены выросли не столь значительно, так как были приняты меры по их сдерживанию, но неизвестно, как долго эти меры будут сохранять эффективность. Минеральные удобрения — это очень хороший пример: наши производители не повышали внутренние цены с середины года, а на внешних рынках повышение цен продолжилось».
Самое опасное, что у наших производителей начинают формироваться паттерны проинфляционного поведения: «Если цены повышают все, то почему бы не повысить и нам?» На тех рынках, где у нас есть внутренняя конкуренция, есть надежда, что она будет сдерживать такое поведение, а вот там, где ситуация близка к монопольной или олигопольной, риски выше, предупреждает Владимир Сальников.
Монетарные факторы: не так сильны, как кажется
К сожалению для ЦБ, в этот раз причины инфляции лежит по большей части вне монетарной (денежной) сферы. Это означает, что дело не в том, насколько дороги или дешевы деньги в экономике, — дело совсем в других факторах. Так, по оценке ЦМАКП, на монетарный фактор приходится около четверти роста цен, то есть из текущей инфляции в 7,8%, только около 2,1 п. п. можно отнести на него.
Вот какие монетарные факторы перечисляют специалисты.
По мнению Александры Божечковой, сейчас ключевой проинфляционный фактор — быстрое восстановление потребительского спроса по сравнению с возможностями наращивания выпуска. Это подтверждают рост розничного товарооборота и позитивная динамика потребительских расходов (оценка Сбериндекса). Что интересно, в последнее время продовольственные товары отстают от общего роста объемов розничной торговли, а непродовольственные, наоборот, обгоняют. Это можно увидеть на графике 4.
В свою очередь, Владимир Бессонов отмечает, что из-за локдауна весны 2020 года и прочих связанных с пандемией ограничений в наибольшей мере пострадало предоставление услуг для физических лиц, в частности услуг выездного туризма и общественного питания. Это привело к формированию у части населения вынужденных сбережений, денежного навеса. Плюс возник дефицит трудовых мигрантов, что привело к повышению издержек на труд, и к дальнейшему увеличению денежного навеса. Всплеск инфляции в сентябре и в первые недели октября Владимир Бессонов связывает, в частности, с предвыборными выплатами отдельным категориям населения.
К монетарным факторам при большом желании можно отнести и продолжающийся рост денежной массы. Однако этот рост в последнее время ощутимо замедлился — всего 2% с начала года (13,5% за 2020 год). Из интересных тенденций можно отметить разве что продолжающееся сокращение депозитов населения (другие депозиты см. на графике 5), при этом снижения средств на расчетных, накопительных счетах и депозитах до востребования (переводные депозиты на графике) не наблюдается, хотя темпы роста по ним немного и снизились.
Впрочем, многие эксперты сходятся на том, что общие показатели динамики денежной массы все меньше влияют на инфляцию. «На мой взгляд, в настоящее время денежная масса имеет все меньшее значение в качестве фактора, который оказывает влияние на инфляцию. По сути, денежная масса — это просто определенная часть денежных изменений, — отмечает президент Института энергетики и финансов Марсель Салихов. — Любые структурные изменения в сберегательном поведении (к примеру, рост популярности инвестирования в ценные бумаги среди физических лиц) будут приводить к изменению динамики денежной массы, но они не связаны с фактором инфляции. С начала прошлого года наблюдается устойчивое снижение депозитов, которые входят в состав агрегата М2, и это является основной причиной замедления динамики денежной массы». В то же время Александра Божечкова считает, что снижение темпов роста денежной массы оказывает влияние на инфляцию, но с некоторым лагом.
Немонетарные факторы: поставки подкачали
Немонетарные факторы лежат за пределами влияния ЦБ — к ним относится все, что не связано со стоимостью денег: срыв поставок, тарифы, привлекательность мировых рынков из-за роста цен и прочее. И сейчас именно они играют первую скрипку в инфляции.
Проблема с немонетарными факторами в том, что они далеко не всегда полностью транслируются в потребительскую инфляцию. «Производители могут не полностью переносить повышение собственных издержек в цены потребителей, что будет искажать подобное разделение [на монетарные и немонетарные факторы]. К примеру, подобная ситуация наблюдалась в 2019 году, когда произошло повышение ставки НДС с 18 до 20 процентов. По данным исследования Банка России, вклад повышения НДС составил 0,55‒0,7 процентного пункта, то есть меньше, чем при полном переносе (плюс 1,1 процентного пункта)», — поясняет Марсель Салихов.
«В целом по стране в последнее время цены на бензин, дизельное топливо и сжиженный газ растут довольно медленно (опять-таки кроме последней недели) — это могут быть региональные всплески, например из-за остановки НПЗ на ремонт. Так что никаких инфляционных катастроф по этому направлению не наблюдается, — рассказывает Дмитрий Белоусов. — Что касается железнодорожных тарифов, то они вносят маленький вклад в инфляцию из-за очень умеренного мультипликатора (основные виды перевозимой продукции — уголь, металл, нефть, зерно, удобрения, причем в значительной мере, на экспорт; трансмиссия в удорожание конечной продукции тут, как показали расчеты, ограничена). По нашим оценкам, не более 0,2 процентного пункта в годовой инфляции в последние годы».
Владимир Бессонов выделяет в качестве отдельного фактора, который можно отнести к немонетарным, вызванную пандемией дезорганизацию. В мировой экономике возникли серьезные логистические проблемы, участились нарушения цепочек поставки продукции. Среди факторов, не связанных с пандемией, но влияющих на развитие инфляционных процессов, он упоминает сформировавшиеся дисбалансы на мировом рынке энергоносителей, холодную зиму, торговые войны, долгосрочные изменения климата и вызванную ими «зеленую» повестку, проблемы с урожаем, пробуксовку кампании массовой вакцинации, предвыборные подарки семьям с детьми, пенсионерам, военнослужащим.
Скоро замедлится
Хорошие новости: хотя количество проинфляционных факторов сейчас зашкаливает, часть из них уже начинают себя исчерпывать. К тому же правительство и ЦБ принимают целый ряд мер для сдерживания инфляции. «Определенное замедление инфляции уже наметилось, — успокаивает Дмитрий Белоусов. — Пик был на неделе с 21 по 27 сентября, когда ИПЦ вырос на 0,29 процента при сезонном росте цен на плодоовощную продукцию на 0,3 процента. На следующей неделе ИПЦ вырос уже на 0,26 процента, а цены на плодоовощную продукцию — на 1,5 процента. Дальше рост ИПЦ составил уже всего 0,22 процента при росте цен на плодоовощную продукцию на 1,8 процента. Получается, что, кроме плодоовощных, остальные цены уже притормаживают. Последняя неделя, правда, приостановила (но не развернула!) эту тенденцию: общий рост цен составил 0,26 процента на фоне удорожания плодоовощной продукции на 2,3 процента».
Но в полную силу торможение инфляции мы увидим только в январе-феврале, так как ноябрь и декабрь — это инфляционные месяцы, хотя бы из-за сезонного фактора новогодних покупок. «Ускорить процесс может остывание экономики из-за факторов, связанных с ковидом, которые могут привести к торможению спроса. Однако тогда нас будут волновать уже другие вещи», — резюмирует Дмитрий Белоусов.
Ощутимое замедление инфляции произойдет уже в начале следующего года — таков консенсус. По прогнозу Марселя Салихова, пик инфляции будет пройден в первом квартале и составит 7,3‒7,6%. Пик ключевой ставки также будет пройден в начале следующего года на уровне 7,25‒7,50%.
Многое будет зависеть и от глобальных факторов. Александра Божечкова считает, что в условиях ужесточения денежно-кредитной политики годовая инфляция начнет снижаться в четвертом квартале текущего года и будет постепенно возвращаться к целевому уровню в 2022‒2023 годах. По оценкам Института Гайдара, по итогам 2021 года инфляция в России окажется не ниже 6% (декабрь 2021-го к декабрю 2020-го), а ключевая ставка — не ниже 7%.
«Если не возникнут какие-то новые факторы, то ужесточение денежно-кредитной политики вместе с общей стагнацией в экономике, которая беспокоит меня даже больше, чем инфляция, могут привести к торможению инфляции. Как такового бюджетного навеса у нас нет, если не произойдет чуда, то резкого скачка исполнения бюджета в четвертом квартале этого года тоже не произойдет. Соответственно, уже в первом квартале следующего года должно начаться замедление инфляции», — предполагает Дмитрий Белоусов.
С ВВП действительно происходят далеко не оптимистичные вещи: напомним, в течение второго квартала экономика стагнировала, а в июле и августе показала выраженный спад, даже с устранением сезонности.
Трудно сказать, насколько велика тут «вина» ЦБ с его повышением ставки. «Я не думаю, что именно повышение ключевой ставки было фактором замедления экономики в последние месяцы, — говорит Марсель Салихов. — Во-первых, к третьему кварталу экономика РФ практически достигла своего предпандемийного уровня. Поэтому замедление роста было вполне ожидаемым. Во-вторых, изменение процентной ставки действует на экономику с существенным лагом. Соответственно, более агрессивное повышение ставок ЦБ окажет влияние на экономику через шесть‒девять месяцев. Кроме того, ставка ЦБ влияет в основном опосредованно, через влияние на кредитные и депозитные ставки в экономике. Рост кредитных ставок был существенно ниже ключевой ставки, это означает, что подавляющее экономическую активность давление было ниже».
«Мы в прошлом году сильно упали — и три квартала (четвертый прошлого и особенно первое полугодие этого) выходили. Да, в прошлом году (и в начале этого) при вполне приличной, соответствующей ситуации денежно-кредитной политике. Но это восстановление исчерпалось, — поясняет Дмитрий Белоусов. — С середины года почти встали, тренд по промышленности, строительству, транспорту и сельскому хозяйству — боковой. Характерный темп до кризиса — порядка 1,5‒2 процента в год при потенциале 2‒2,5. То есть с 4,0‒4,3 процента в этом году даже, скорее, немного недобираем возможностей роста, если исходить из суммы “восстановление плюс тренд”».
Впрочем, как считает Владимир Сальников, положение реального сектора России в целом будет неплохим, производители даже будут получать дополнительную прибыль. «Проблема в том, что в этой ситуации крайним окажется население. Это социально неприемлемо, так что ситуация весьма непростая», — говорит экономист.
Видимо, от ЦБ и не ждут , что он сможет таргетировать инфляцию в текущей ситуации: за пару дней до очередного заседания стало известно, что правительство в пилотном режиме запустило систему противодействия рискам ускорения мировых цен на социально значимые товары. Работает это так: Минпромторг, Минсельхоз и Минэнерго построили эконометрические модели, описывающие зависимость стоимости определенных продуктовых групп на внутреннем рынке от глобальной инфляции, и определили приемлемый диапазон колебания цен для каждой группы. Если цены будут выходить за рамки диапазона — будут приниматься меры. Впрочем, меры стандартные: ввозные или вывозные пошлины, демпферы, субсидии для производителей.
Как рассказал «Эксперту» Владимир Сальников, деятельность по мониторингу цен началась еще в мае. С того момента были разработаны модели для прогнозирования цен на внутреннем рынке, прежде всего в зависимости от ситуации на мировых рынках. «Мировые рынки сейчас очень сильно разбалансированы, и существует объективная потребность в сглаживании шоков мировых цен, — говорит экономист. — Фундамент новой системы противодействия рискам ускорения мировых цен — индикаторы, которые позволяют определить, в каких секторах возникают риски роста цен — не больше и не меньше».
Конечно, ключевой вопрос, если мы знаем, что ожидается рост цен на определенные товары, — что делать дальше. «Это решение скорее политическое, чем чисто экономическое, — рассуждает Владимир Сальников. — Объективно наши возможности сглаживания внешних шоков ограничены. Либо мы должны принимать не очень рыночные, не очень популярные меры, либо мириться с тем, что на некоторых товарных рынках будет инфляция. Политика нашего ЦБ, приоритетом которой является подавление инфляции, дестимулирует экономическую активность. Другие страны спокойнее относятся к ценовым шокам на мировых сырьевых рынках, чем мы». При этом полезно формировать именно механизмы отслеживания и реагирования, потому что ручное управление весьма затратно (в разных смыслах), подчеркивает Сальников. Он также констатирует: реально охладить наши рынки может только коррекция на мировых рынках.
Но приходится признать: пока не видно никаких предпосылок к тому, чтобы бешеное сырьевое ралли в мире замедлилось.
0
120.00
