Всякий раз, когда заходит речь о Герое России Алексее Ботяне, журналисты называют его «спасителем Кракова» в январе 1945 года, непременно вспоминая при этом майора Вихря, героя романа Юлиана Семёнова, и снятый по роману фильм 1967 года…
Вряд ли с этим согласились бы году эдак в 1965-м современники разведчика-долгожителя, его боевые товарищи и командиры. По крайней мере, в своих ходатайствах о присвоении ему звания Героя Советского Союза они не акцентировали какой-то конкретный этап его боевого пути в Великой Отечественной, а добивались справедливой оценки самого феномена по имени Алексей Ботян.
…В мае 1941-го направленный на учёбу в Высшую разведшколу, Алексей Ботян уже в июле был зачислен в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) 1 . А в 1942-м направлен в западные районы Белоруссии и Украины, в тыл врага, в должности заместителя по разведке командира партизанского соединения Виктора Карасёва.
Уже тогда «Алексейка», как называл его командир, обнаруживал свойство притягивать к себе людей, быть любимцем всего коллектива. Но заметим, что первое офицерское звание — младший лейтенант — он получил не так уж быстро. Ещё осенью 1943 года, организовав подрыв здания гебитскомиссариата (оккупационной администрации) в Овруче — акция и по сей день является диверсионно-разведывательной «классикой», — Ботян оставался по линии ОМСБОН простым бойцом, а по чекистской — оперативным сотрудником без звания.
По словам руководителя пресс-бюро СВР России Сергея Иванова, сам образ «спасителя Кракова» появился не «сверху», а «снизу», родившись в журналистской среде вскоре после рассекречивания разведчика. Творческие люди полюбили Алексея Николаевича всей душой, как и его боевые товарищи, коллеги по Первому главному управлению (ПГУ) КГБ при Совете Министров СССР, а также офицеры спецрезерва — слушатели Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС). Неудивительно: как только выяснилось, что он оперировал в Краковском регионе, тут же вспомнился легендарный майор Вихрь, собирательный образ спасителя древней столицы Польши. Чекиста Алексея Ботяна стали считать уже третьим его прообразом — наряду с военными разведчиками Евгением Березнякоми Овидием Горчаковым.
До сих пор спорят, с кого именно из них писал своего героя Юлиан Семёнов. Правильный ответ: ни с кого, а с чего — с архивных документов ГРУ Генштаба, с которыми писателю разрешил ознакомиться генерал Пётр Ивашутин, почти четверть века возглавлявший советскую военную разведку.
Впрочем, с изложенными там фактами Семёнов обращался вольно, что вполне допустимо для автора художественного произведения. Действовавший в Кракове Березняк в реальности не только остался жив, но и, по его же словам, никакой кабель не уничтожал, а лишь переправил схему минирования Кракова через линию фронта. Так или иначе, документы имели отношение только к одному из трёх разведчиков-прообразов майора Вихря — Евгению Березняку. С ним автор не встречался ни разу, а лишь разговаривал по телефону (а вот с Овидием Горчаковым дружил). Нет никаких сведений и о личных контактах Березняка с Ботяном. А ведь если сопоставить их биографии, то мистика какая-то получается… Оба — долгожители: Березняку года не хватило до столетнего юбилея, а Ботян, отметив его в 2017 году, ушёл из жизни в возрасте 103 лет! Оба, несмотря на свои подвиги, не были удостоены звания Героя Советского Союза, однако стали героями после его распада: Ботян — России в 2007 году, Березняк — Украины в 2001-м. Дальше ещё удивительнее. И Березняк, и Ботян по первой профессии были учителями. Ни у того, ни у другого в тылу врага не было задач спасать Краков. Оба находились в составе партизанских формирований. В воспоминаниях Березняка упомянута та часть Краковского региона, где базировалось партизанское соединение Ботяна. И Ботян, и Березняк наладили взаимодействие с польскими антифашистами, используя агентуру, внедрённую на строящиеся оборонительные объекты. И тот, и другой получали информацию от военных инженеров, работавших на немцев. Наконец, роль обоих разведчиков оспаривают польские историки, отказываясь признавать кого-либо из них «спасителем Кракова».
«По инициативе и при непосредственном участии…»
В 1965 году в СССР готовились отметить 20-летие Победы в Великой Отечественной войне. День 9 мая был объявлен праздничным. Несомненно, это сыграло свою роль в принятии решения ознакомить Юлиана Семёнова с материалами о разведгруппе под кодовым названием «Голос», которую возглавлял Березняк. Сохранилась сделанная рукой писателя запись о том, что 25 февраля 1965 года он видел подлинные документы.
Не дремали в преддверии знаменательной даты и чекисты — командиры-ветераны партизанских соединений Виктор Карасёв и Пётр Перминов. Учитывая, что генерал Ивашутин до того, как возглавил военную разведку, занимал высшие должности в КГБ СССР, весьма вероятно, что им стало известно о поиске Юлианом Семёновым сведений о работе разведгруппы в районе Кракова.
6 апреля 1965 года Карасёв и Перминов обратились на имя начальника 13-го отдела ПГУ генерал-майора Бориса Иванова с ходатайством о присвоении А. Н. Ботяну звания Героя Советского Союза, где, в частности, говорилось: «По инициативе и при непосредственном участии А. Ботяна новое соединение на юге Польши и Чехословакии провело ряд важных операций: например, подготовка и взрыв артскладов в развалинах замка Ягеллонов в гор. Новы-Сонч. Был спасён от намечавшегося немцами разрушения город, имеющий 600-летнюю историю. Были спасены другие исторические для польского народа места».
Как видим, даже непосредственный участник тех событий, бывший заместитель командира партизанского соединения в Польше по разведке Перминов, не дерзнул заявить о спасении Кракова, предпочтя многозначительное упоминание о «других местах», так как взорванный артиллерийский склад располагался в городе Новы-Сонч в 70 километрах от него по прямой. В справке 13-го отдела ПГУ от 27 апреля 1965 года по архивному делу «Курган» о боевых операциях, проведённых А. Н. Ботяном в тылу врага, также говорится о спасении от разрушения именно этого города на реке Дунаец, а не Кракова: «8 мая 1944 г., по заданию командования соединения, тов. Ботян с группой партизан вышел в район Кракова, где успешно провёл ряд сложных боевых операций и получил ценные разведданные, которые передавались в Центр. Действуя на территории Польши и Чехословакии, тов. Ботян принимал личное активное участие в операциях по взрыву артиллерийских складов противника в районе г. Новы-Сонч и спасению от намечавшегося фашистами разрушения этого города, имеющего 600-летнюю историю В апреле 1944 г. тов. Ботяном с группой в 35 чел. был создан на территории Польши по существу первый советский партизанский отряд, выросший до 170 человек, который затем вошёл в партизанское соединение тов. Злотарь, прибывшего в район Кракова в октябре 1944 г.»
Тем не менее в советское время Алексей Ботян Золотую Звезду так и не получил, как не был награждён ею и Евгений Березняк. На этот счёт существуют разные версии. Что касается первого разведчика, то, как считается, сыграли свою роль его рождение на территории буржуазной Польши и служба в польской армии, но, возможно, всё ещё проще. Судя по датировке справки ПГУ самым концом апреля, как ни старались, но всё-таки не успели к 9 мая. Второй же разведчик вместо заслуженной награды после войны был заключён в фильтрационно-проверочный лагерь: настолько невероятными показались его подвиги военной контрразведке. Даже формально очистившись от подозрений, Березняк вряд ли мог претендовать на высшую степень отличия в СССР.
Приказы Центра не обсуждаются
Характерно, что президентский Указ от 9 мая 2007 года «О присвоении звания Героя Российской Федерации Ботяну А. Н.» также не содержит конкретной формулировки о спасении Кракова, позволяя трактовать текст достаточно широко. Алексей Николаевич получил высшее звание России «за мужество и героизм, проявленные в ходе операции по освобождению польского города Кракова и предотвращению уничтожения его немецко-фашистскими захватчиками…». Как известно, Краков советские войска не штурмовали в лоб, а обошли с севера и освободили «досрочно» — 19 января вместо 22-го.
Содержимое артиллерийского склада, включая фаустпатроны, противник предполагал использовать в обороне краковского укрепрайона. Существует версия, что немцы приготовили взрывчатку, дабы взорвать Рожновскую плотину на Дунайце и затопить «столичный королевский город», когда туда войдут советские войска. Однако подобное было в принципе невозможно: Дунаец впадает в Вислу в 60 километрах ниже Кракова. Участник движения Сопротивления Зигмунт Огарек, служивший инженером-картографом технического штаба военно-строительной организации Тодта, рассказал партизанам, что немцы действительно готовились уничтожить и плотину, и мост через Дунаец, и даже весь Новы-Сонч, но с иной целью — сделать неприступными свои позиции по левому берегу реки. Город им был не нужен, так как лежал на другом берегу и за него могли бы «зацепиться» советские войска.
Упомянутый в справке по архивному делу «Курган» «тов. Злотарь» — это Иван Золотарь, заместителем которого по строевой части стал Ботян осенью 1944 года. Однако ещё до заброски в расположение его отряда нового руководства «партизану Алёше» удалось создать на территории южной Польши эффективную агентурную сеть.
Судьба Золотаря необычна. Организатор массовых репрессий, жертва «большой чистки» в НКВД, герой партизанского движения, участник подготовки акции по ликвидации нацистского генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе — всё это он в одном лице. А после войны — ещё и мемуарист. В 1973 году в издательстве «Советская Россия» вышла его повесть «Друзья познаются в беде», почти забытая в наши дни. Один из её героев — Алексей Ботян. О своём подчинённом Иван Золотарь отзывается как о неутомимом разведчике и достойном коммунисте. Но после окончания войны он представляет Ботяна не к присвоению звания Героя, а к награждению вторым орденом Красного Знамени.
Примечательно, что в этом представлении нет ни слова о взрыве Ягеллонского замка в Новы-Сонче, не говоря уже о Кракове, а в мемуарах Золотаря эта акция никак не связана непосредственно с Ботяном. В то же время много места уделено его последнему бою в Великой Отечественной. Бой произошёл в районе города Пивничная (ныне — Пивнична-Здруй) в тот же день, когда взлетел на воздух артсклад.
Правда, в повести «Друзья познаются в беде» это столкновение с отступающими немцами случилось днём раньше. В справке о деятельности своего заместителя, подготовленной Золотарём (оперативный псевдоним «Артур») для ПГУ, Новы-Сонч на его «личном счету» также отсутствует — в отличие от ходатайства Карасёва и Перминова, которое оказалось ближе к нарративу о спасении Кракова. Закономерный вопрос: был ли Золотарь с его неоднозначной биографией «правдорубом» или же его оценка (вернее, её отсутствие) Ново-Сончской операции не является объективной?
Незадолго до своего ухода Алексей Ботян, разоткровенничавшись, недоумевал, зачем ему забросили Перминова и Золотаря в качестве командиров, что называется, на всё готовое — источники, связи, агентуру. Даже Золотарь в своей книге был вынужден признать, что Ботян «был послан в Сандецкие Бескиды, чтобы установить контакты с командирами местных беховских отрядов и с их помощью собрать сведения о гитлеровском гарнизоне в Новом Сонче». Именно беховцы, участники «Батальонов хлопских» (БХ), боевого крыла польского крестьянского движения, непосредственно осуществили минирование и взрыв склада в замке.
Естественно, после создания в южной Польше партизанского соединения Ботян передал все свои контакты и наработки присланному из Москвы новому начальству. Ведь приказы Центра, как известно, не обсуждаются.
Жизнь до войны
Алексей Николаевич Ботян родился 28 января (10 февраля) 1917 года в крестьянской семье, в деревне Чертовичи Виленской губернии. Местность, где проживала его семья, в марте 1921 года отошла к Польше. Окончил в1935 году педагогическое училище, в феврале 1939 года был призван в польскую армию, а в сентябре 1939-го участвовал в боях против германских войск, вторгшихся в Польшу. После занятия советскими войсками западных районов Белоруссии вернулся в родное село, стал гражданином СССР. В 1940 году пополнил кадровый резерв органов НКВД СССР.
0
119.00
