Балет «Щелкунчик» в Большом – бессмертный шлягер Чайковского–Григоровича, главный наш новогодний аттракцион и символ всего хорошего, отступающего перед всем плохим, – поборол гравитацию и вышел на надземный уровень. Ну то есть он и раньше успешно спорил с силой притяжения – над сценой Принц, если он Цискаридзе или любой из Васильевых, вполне себе летал, – но лишь теперь, осенью семнадцатого года, весь спектакль превратился в род авиационного приключения: билеты на него в кассах театра продавались исключительно по паспортам, как на самолет. Причем паспортные данные счастливого зрителя вносились в билет, и, как утверждает администрация ГАБТ, лишь по паспортам зритель и его «плюс один» (этот один – тоже с данными, указанными во втором билете) смогут пройти на посадку в зрительный зал.
Как будет устроена проверка документов на входе – будут ли из Шереметьева выписаны пограничники и пограничные будки и будет ли при допуске за границу добра и зла учитываться задолженность за коммунальные услуги и неоплаченный паркинг, – неизвестно, скоро увидим. Однако опыт документально подтвержденного обилечивания – в случае его успеха – несомненно, будет распространен и на другие репертуарные хиты (вроде «Спартака»). Дирекции надоело бороться с билетным беспределом, особенно новогодним, а потому она, дирекция, решила дать возможность зрителям, годами грезившим о «Щелкунчике», приобрести на него пару билетов самостоятельно, минуя перекупку, – сделать, так сказать, сказку былью.
И, по словам очевидцев, чудо о «Щелкунчике» случилось: в течение последней сентябрьской недели практически все желающие разобрали другую последнюю неделю, декабрьскую, и разошлись предвкушать, весело подпрыгивая под чарующие звуки музыки П. И. Чайковского. Причем очередь в кассу Большого, в этот Гознак, печатающий самую твердую российскую валюту, была, как говорят, организована не хуже той очереди, что раз в году собирается на распродажу платков у магазина Hermès на улице Фобур-Сент-Оноре в Париже. Та же высокая нота, тот же дух взаимовыручки, то же счастье обладания. И примерно те же цены: партер нынче стоил от пятнадцати до двадцати тысяч, равно как уцененное саржевое каре. Впрочем, московским стояльцам – в отличие от парижских – выдавали не кофе из термосов, но браслеты с номерами, делавшими физическое присутствие в очереди необязательным, вот ведь до чего дошли! В следующем году, глядишь, «Кофемания» по примеру администрации магазина Hermès начнет – не бесплатно, понятно! – опаивать членов очереди латте на соевом молоке и модным красным чаем, а ЦУМ нанесет свой логотип на браслет и даст эксклюзивную двухпроцентную скидку на покупку елочных украшений. Браслет – вообще дело перспективное: Cartier может отлить факт стояния на Театральной в золоте, Apple – в новых Bolshoi Watch, охранка – в модели для находящихся под домашним арестом.
Очереди этой – и всему тому, что с нею связано, – мы вообще прочим большое будущее. Как ветераны и болельщики объединяются в разнообразные сообщества, так и очередь на балет рискует превратиться во что-нибудь большее и более существенное. Например, в РПЩ – Российскую партию «Щелкунчика». Все члены ее уже сосчитаны, паспортные данные учтены, 23 декабря состоится первый учредительный спектакль, все делегаты которого между собой уже знакомы. Вполне себе электорат Ксении Анатольевны – боевой и самоорганизованный, с культурными запросами и физическими возможностями; надо было ей, кстати, в очереди хоть разок постоять, поработать с избирателями. Впрочем, на момент распродажи «Щелкунчика» кандидатша еще не расчехлилась, появление у касс могло быть истолковано неправильно – не как популизм и заигрывание, а как даунгрейд статуса с уровня «член семьи» (с полагающейся директорской ложей) до уровня «участник очереди» (со вторым рядом третьего яруса). В общем, значение очереди на «Щелкунчика» еще нуждается в своем Белковском, чтобы быть осмысленным.
Билеты, кстати, можно было заказывать на сайте театра, но для того, чтобы выкупить их, все равно приходилось получать браслет и – с документами – идти в кассу Большого: цифровые технологии поверялись аналоговыми.
Говорят, деятели партерного гоп-стопа, все эти головорезы из-под колоннады, разбойники с пачками билетов на лучшие места, покусали себе все имеющиеся локти. Утверждается, что на специализированных подпольных сайтах ни одно место на новогоднего «Щелкунчика» пока не появилось. Рассказывают, что конгениальное балету новшество Владимира Урина, директора театра, буквально накануне переназначенного на свой пост, смело нечисть в траншеи у касс. Так ли это? А шут его знает! Вот, смотрите: на момент написания колонки как минимум десяток сайтов предлагали билеты на новогодние представления «Щелкунчика». Некоторые – даже на оба спектакля 31 декабря: дневной и вечерний, на неплохие места. Цены? К примеру, по восемьдесят тысяч в третий ряд амфитеатра – со смешной трехсотпроцентной наценкой. За те же восемьдесят на 23 декабря торговали пятнадцатым рядом партера. Оплата кредитной картой, доставка курьером. Как уж там технически устроено – как в билеты вносятся имена и паспортные данные, – сказать трудно. Однако же если Дональда Трампа наши хакеры смогли избрать президентом, то с такой мелочью, как наведение «порядка» в базе Большого, те же умельцы должны справляться примерно за пятнадцать секунд. С другой стороны, вероятность быть обманутым (употребим здесь слово приличное, хотя просится совсем иное) при покупке билетов по восемьдесят тысяч за штуку довольно высока и стремится к ста процентам. Кого винить, когда 31 декабря вас половыми тряпками погонят прочь из храма искусств? А некого! Сайты к тому времени уже благополучно исчезнут, а предприимчивые торговцы отправятся либо к праотцам, либо в Таиланд и Гоа.
Большой, понятно, с такими сайтами борется: подает в суд и выигрывает при отсутствующем ответчике. Сайты закрывают, но ровно в момент появления ошибки 404 по старым адресам в поиске «Гугла» появляются слегка измененные адреса новые: вместо условного bilet-v-bolshoi.ru окормлять страждущих начинает ticket-to-bolshoi.ru – с тем же дизайном и ассортиментным минимумом. Судиться снова? Непонятно вот еще что: ни одной Ульяны Сергеенко (имя условное) в очереди замечено не было, но ведь в зале будет и она, и весь остальной татлеровский профсоюз. Или вот Chanel – имя столь же условное. Компании, торгующие роскошью, традиционно под Новый год своих клиентов одаривают билетами на «Щелкунчика». Предположим, что дирекция императорских театров, учитывая значение бренда для отечественной культуры, выделит ему, бренду, квоту. А дальше-то что? Условная Chanel станет требовать с клиентов ксерокопии паспортов? Не комильфо как-то, легче спросить что-нибудь менее интимное – размер ноги, к примеру, – и одарить балетками вместо балета.
Или вот еще вопрос. Все же: как проверять будут? До какого фонтана растянется очередь и во сколько реально будут начинаться спектакли? Что будут делать с теми, кто паспорта не взял, но у кого на лице написано, что лучше с таким не связываться? Ну правда: в Большом около двух с половиной тысяч кресел плюс пять сотен стоячих мест – следовательно, совсем не привыкшим к операциям такого рода капельдинершам надо будет проверить три тысячи паспортов и свидетельств о рождении (с утренними – все шесть) – сличить фотографии, имена, номера. А если дама очередную пластику сделала? Ее муж-то уже давно не узнает и собаки на даче воют, а тут ветеранши Римма и Лиза из главного фойе. Пограничников годами учат распознавать фотографии, а билетерш идентифицировать кто будет учить? Паша Фейсконтроль? Ну и потом, когда спектакль 23 декабря начнется с опозданием на полтора часа, когда под квадригой соберутся десятки, а то и сотни несовпаденышей, заплативших за поддельные билеты и билеты с именем «любимый зритель» вместо того, что в паспорте, тогда и посмотрим. А впрочем, главное не это! Все возжелавшие билеты найдут, в театр правдами и неправдами попадут, и в доме Штальбаума снова соберутся гости. Как каждый год под Новый год.
P.S. Билетная мафия, конечно же, нашла выход. Вернее, вход: уже на «Нуреева» (на премьеру которого, как и на «Щелкунчика», билеты продавались по паспортам) мои #мызаценойнепостоим приятели попали без особого труда. На второй вечер, на воскресенье 10 декабря, им предложили пару мест в бельэтаже за двести (двести!) тысяч рублей. Они согласились, водитель отвез по указанному адресу деньги и ксерокопии паспортов. Никаких бумажных билетов, заметьте, мои приятели не получили, им было велено подойти к Большому (с паспортами) за пятнадцать минут до начала спектакля и встать у указанной колонны под квадригой. Товарищи так и сделали.
Ровно в 18:45 к ним подошел мужчина без особых примет, вручил пару билетов на галерку (с внесенными в билеты настоящими паспортными данными), балетоманы без особых проблем прошли через шестой подъезд на четвертый ярус, где их встретил другой дядечка – с билетами в бельэтаж (в билеты были внесены чьи-то чужие фамилии). С новыми билетами приятели прошли на места, за которые они, собственно, отвалили двести тысяч, и насладились произведением Серебренникова–Демуцкого. На каждое действие находится противодействие. Что и требовалось доказать.
Кстати, о «Щелкунчике». В сети предлагаются билеты на любые даты. На 23 декабря, на дневное представление, места в третьем ряду партера отдают всего по сорок три тысячи рублей. Середина пятого ряда за день до Нового года, 30 декабря, оценена в сто семь тысяч рублей за кресло, места с краю – в этом же ряду на эту же дату – предлагаются за жалкие сорок восемь тысяч за штуку. Предложения сопровождены фразами вроде этой: «Цена за один билет включает услуги по резервированию и доставке и отличается от номинальной стоимости в зависимости от популярности мероприятия и доступности мест», а еще на некоторых сайтах обещают вернуть номинал плюс половину стоимости «услуг» в случае своевременного обращения. Гуманно.
0
